Нора весело рассмеялась и шутливо ткнула его кулаком левой руки в живот. Вместо обручального кольца с бриллиантом, подаренного Коннором несколько часов назад, на ее пальце ярко сверкнул крупный сапфир весом в шесть карат, обрамленный дюжиной мелких бриллиантов. То был подарок Джеффри, которым Нора очень гордилась.
— Держу пари, ты говорил это всем своим женам, — шутливо произнесла она.
— Нет, Нора, только таким прелестным, как ты. Господи, как я соскучился по тебе! Да и как не соскучиться по такому очаровательному созданию? — Они оба громко рассмеялись и снова обменялись страстными поцелуями. — Ну, рассказывай, как ты долетела? — спросил он, немного успокоившись.
— Превосходно, — быстро ответила она. — Даже несмотря на коммерческий класс. А как твоя книга?
— Ну, знаешь, это не «Война и мир», разумеется, и даже не «Код да Винчи».[2]
— Ты всегда так говоришь, Джеффри.
— И всегда оказываюсь прав.
В свои сорок два года Джеффри Сэйдж Уокер добился немалого успеха и слыл одним из самых популярных авторов, пишущих на исторические темы. Во всяком случае, его книги почти всегда оказывались в списке национальных бестселлеров. Кроме того, у него было несколько миллионов почитателей, большинство из которых, естественно, принадлежали к слабому полу. Они восторгались его остроумными сюжетами, сильными женскими характерами и ничуть не обижались на грубоватый тон книг Уокера и не всегда деликатные сцены, в которых любовь перемежалась с кровью и насилием.
Неожиданно Джеффри обхватил Нору обеими руками, взгромоздил себе на плечи и быстро понес вверх по лестнице. Нора шутливо отбивалась и визжала, а когда он направился в спальню, она успела ухватиться рукой за дверную ручку библиотеки и заставила его свернуть туда. В дальнем конце большой комнаты стояло его любимое кожаное кресло, в котором он задумал и написал все свои произведения.
— Ты всегда говорил, что именно в этом кресле тебе удаются работы, — сказала Нора. — Посмотрим, что у тебя получится на сей раз.
Джеффри осторожно опустил ее на большой кожаный диван, после чего поставил диск с музыкой Норы Джонс,[3] которую они оба обожали. Когда в библиотеке зазвучал густой и сильный голос певицы, Нора откинулась на спинку дивана и подняла вверх ноги. Сладострастно ухмыляясь, Джеффри снял с нее туфли, затем легкие летние брюки каштанового цвета и наконец-то добрался до ее ажурных трусиков.
Через минуту она осталась в чем мать родила и принялась проделывать то же самое с ним.
— Мой прекрасный и талантливый муженек, — прошептала она ему на ухо, стягивая с него джинсы.
Глава 5
В тот вечер Нора приготовила дичь с водочным соусом, овощной салат с мексиканской приправой, а потом принесла из винного погреба Джеффри бутылку прекрасного красного вина «Брунелло». И вскоре ужин был готов, причем именно в таком виде, в каком она любила больше всего.
Они наслаждались едой, пили вино и оживленно обсуждали последний роман Джеффри, посвященный временам Французской революции. За несколько дней до этого Джеффри вернулся из Парижа, где собрал весь необходимый материал и собственными глазами осмотрел места предполагаемых действий. Впрочем, он всегда стремился к наиболее полной достоверности и не упускал возможности посетить места описываемых событий. К сожалению, Нора тоже имела собственные обязательства, и ее напряженный график работы не позволял им встречаться так часто, как того хотелось обоим. Большую часть времени они проводили отдельно друг от друга, но постоянно стремились устранить этот неприятный недостаток.
И утешал еще тот факт, что в прошлое воскресенье они сочетались тайным браком в небольшом мексиканском городке Куернавака, после чего вернулись домой и торжественно отметили это событие. Причем не было никакой церковной мессы, никакой суеты, никакой регистрации в Соединенных Штатах и вообще никакой шумихи на сей счет. Иначе говоря, они состояли в браке, который можно назвать вполне современным — с минимальными супружескими обязанностями и минимальной ответственностью друг перед другом.
— Знаешь, Нора, — неожиданно сказал Джеффри, задумчиво ковыряя вилкой кусок мяса в тарелке, — я тут подумал, что нам действительно не мешало бы поехать куда-нибудь вместе и хорошо отдохнуть.
— Ты хочешь предложить мне давно обещанное свадебное путешествие?
Он приложил руку к груди и улыбнулся.
— Дорогая, для меня каждый день с тобой является медовым месяцем.
Нора ехидно ухмыльнулась:
— Прекрасный ход, мистер Знаменитый Писатель, но ты от меня так просто не отделаешься. Обещания надо выполнять.
— Ладно, куда ты хочешь поехать?
— Ну, к примеру, на южное побережье Франции, — скромно предложила она. — Мы могли бы хорошо повеселиться в «Отель дю Кап». Там неплохие условия.
— Может, в Италию? — сказал Джеффри, высоко поднимая свой бокал. — В Тоскану, например?
— Прекрасная идея! — воодушевилась Нора. — А еще лучше посетить оба этих места.
Джеффри запрокинул назад голову и громко захохотал.
— Ну вот, опять ты за старое, — шутливо сказал он, погрозив в воздухе пальцем. — Ты всегда хочешь получить все и сразу. Впрочем, почему бы и нет?
Они быстро покончили с ужином, после чего еще долго обсуждали перспективы свадебного путешествия. Среди наиболее часто упоминавшихся географических объектов были остров Бали, Мадрид, Вена и другие не менее интересные места. В конце концов они прикончили бутылку вина и договорились только о том, что следует призвать на помощь туристического агента и выяснить у него все детали предстоящего путешествия.
К одиннадцати часам Нора и Джеффри были уже в постели и с полной отдачей сил наслаждались любовью, как и подобает молодой супружеской паре, снедаемой истинной страстью.
Глава 6
На следующий день, вскоре после полудня, на углу Центрального парка и Сорок второй улицы Нью- Йорка, как раз перед зданием Центрального железнодорожного вокзала, прозвучал истерический женский крик. Стоявшая рядом дама огляделась вокруг и тоже заорала не своим голосом, а сопровождавший ее мужчина в ужасе пробормотал: «Черт возьми!» — и тут же бросился бежать прочь, увлекая за собой спутницу.
В ту же секунду стало ясно, что здесь творится что-то ужасное. И не где-нибудь, а в самом центре самого крупного города мира перед самым крупным железнодорожным вокзалом. Цепная реакция страха и паники в мгновение ока очистила площадь перед вокзалом, прибив растерявшихся людей к обочине. И только три человека остались стоять на своих местах.
Одним из них оказался довольно толстый мужчина с большой лысеющей головой, рыжеватыми тонкими волосами и темными, свисающими на подбородок усами. Он был одет в изрядно поношенный коричневый костюм с широкими старомодными лацканами и такой же старомодный широкий галстук, почти полностью закрывавший некогда яркую рубашку. На земле у его ног стоял среднего размера чемодан черного цвета.
Рядом с толстым мужчиной находилась весьма симпатичная молодая особа лет двадцати с
