— Офигенно информативно! — я нервно засмеялся. — И чего теперь?
— Вам следует перейти в медотсек.
— Чё, давление хотите померять? — я прикололся.
— Вам следует перейти в медотсек, — голос был все также ровен. — Следуйте за световым указателем.
— Мои спутники где?
— С ними все в порядке.
— Они живы? В безопасности?!
— Живы. В безопасности. Вам следует перейти в медотсек, — голос не изменился ни на йоту.
— Сучья железяка! Где мы?
— Информация будет предоставлена после прохождения процедур.
— Водными займитесь… проце-дурами, — насквозь фальшиво пропел я из Высоцкого. — Пошли железяка. Кровь будем сдавать?
— В этом нет необходимости. Следуйте за стрелкой.
С легким чмоканием часть стены ушла в сторону. На полу появилась стрелка. Я шагнул наружу.
Стрелка. Забавно… ни подсветка, ни… …хрен его знает, что это? Типа как голограмма. Да-а, а коридорчик-то неслабый. Я огляделся. Он тянулся в обе стороны… далеко. Концы терялись во тьме. Освещен был только кусок где стоял я. А размерчик-то — зашибись. Два грузовика разъедутся. Влегкую.
Шагнув в помещение, куда привела меня стрелка, я огляделся и там.
«Эх, и ни хрена себе «отсек»?», — только и смог изумился я снова.
Мля, это больше походило на самолетный ангар, разбитый на отсеки. Кругом застывшая техника. В полной боевой. Об этом свидетельствовали зелененькие огоньки на них и на многих панелях. А уж техника- то… вообще ни на что не была похожа. Никаких андроидов или там человекоподобных роботов. Вона, хрень какая-то стоит. Жук, не жук. Паук какой-то с многосуставчатыми лапами. Никелированный, как набор хирурга. И лап у него дофигища. Рядом совершенно черная хреновина опутанная проводами и трубками. Она больше всего смахивала на пальму на колесиках. Какие-то ванны с крышечками… «Гробы на колесах», — кольнула неприятная ассоциация.
— Просьба раздеться, — раздался голос в голове.
Порассматривать инопланетную технику не дали. Теперь я точно был уверен про инопланетян. Скинув барахло на пол, я остался в одних трусах.
— Снимать всё, — последовал приказ голоса. — Теперь пройти вперед, лечь в капсулу.
— Чё? Русский ни разу не родной?
— Пройти вперед, лечь в капсулу.
Сбоку откинулась крышка здоровенного белого гро… штуки. Едва я устроился, как получил укол… если кто думает, что в шею, здорово ошибается. Как всегда со мной сбывается самый мерзкий сценарий. Укол засадили в задницу. И кажется, игла была здоровенная и тупая. Такая же, как и её изготовитель.
«Инопланетяне, мля! А в зад колют, точно как у нас в санчасти…», — это была последняя связанная мысль.
Потом наступила тьма…
Я был велик… я плыл в великой тьме... я лежал под бетонной плитой… я задыхался… я был мал… от меня остался только маленький и беззащитный мозг… или он был безобразно велик?
Перед глазами с невообразимой скоростью лился водопад образов… я болел… я наслаждался… я умирал… меня крутило и бросало… я пытался понять бесконечность…
Жар… холод… вверх… вниз… свет… тьма… тьма-а-а-а…
«Пс-с», — с тихим шелестом сработала пневматика и с мягким чмоканьем крышка бокса откинулась.
— Процедура восстановления завершена. Просьба выйти, — попросила меня железяка.
«Странные видения. «Если долго вглядываться в бездну, то есть опасность, что бездна начнёт вглядываться в вас...». Как-то так, — я стал выбираться.
— Ёпть, а скользко-то как.
Я поглядел на себя. Весь измазан каким-то говнищем. Гель какой-то зеленый. И склизкий. И голове чё-то холодно. Я пощупал. Мля! И волос на мне нет! Ни на голове, ни на… …в общем — нигде нет. Перед боксом лежал коврик, на который я встал и с удовольствием вытер ноги.
— По стрелке — водные процедуры, — поприветствовал меня голос.
Прошел. Душевая. Из под потолка на меня сначала пролилась какая-то фигня, типа мыла. Попадая на гель — она шипела и пузырилась. Когда я размазал это по телу, сверху полилась вода.
«Сервис, итить-колотить».
Потом меня обдуло теплым ветром, почти моментально высушившим кожу. Едва я шагнул наружу, как ко мне подъехала, странная такая тележка на колесах, с четырьмя манипуляторами. На ней запаянная в какой-то целлофан лежала черная форма, без знаков различия и белье.
— Обновки? — спросил я вслух, в никуда.
Ответил тот же голос вслух:
— Если вы предпочитаете свою старую одежду, она скопирована и может быть синтезирована в любой момент.
— Остальные где?
— Ваши спутники временно изолированы в гостевых каютах. Они находятся в безопасности и не испытывают неудобств.
— В чужой монастырь со своим уставом не ходят… — полувопросительно-полуутвердительно произнес я.
— Вопрос не понят?
— Да это я так. Сам с собой разговариваю. А хозяева твои …где? — задал я самый животрепещущий вопрос, который мучил меня с самого начала.
— Хозяев, в ваших смысловых понятиях, — нет.
— Это как?
— Они давно мертвы. В данный момент активирована особая спас-программа. ПЧС.
«Понятно… что ничего не понятно».
— Что такое ПЧС?
— Программа по Чрезвычайным Ситуациям.
— И какая чрезвычайная ситуация — сложилась?
— В доступе к этой информации — отказано.
— А мы где?
— Особая Станция — «Последний Рубеж».
«Да уж — объяснили».
— Последний Рубеж — чего? — попробовал уточнить я.
— В доступе — отказано.
— Я здесь зачем?
— Была проведена экстренная эвакуация по плану - 'Ноль».
— А что за план?
— Спасение подходящего разумного при смертельной опасности.
— Чем подходящего?
— Информация пока недоступна.
— Значит там, мы бы погибли?
— Ты со стопроцентной вероятностью.
— А мои спутники?
— А остальные — тоже. Цель — спасти тебя.
— И чем это я заслужил такие привилегии?
— Пока в доступе к такой информации — отказано.
— Мля, вот заладила. «Отказано, отказано…». А что разрешено?
