Прежде всего, я должен поблагодарить доктора Лакана за настойчивость, которую он проявил, уговорив меня представить вам эту статью, что дало мне хороший повод ночь потрудиться: плод этой ночи я и приношу сейчас на ваш суд'. Надеюсь, что вы примете его благосклонно. Доктор Лакан наряду с французским переводом статьи счел нужным прислать мне ее немецкий оригинал. И правильно сделал, так как, не будь у меня немецкого текста, я, наверное, абсолютно ничего не понял бы в тексте французском.
С текстом этим я был незнаком. Он имеет абсолютно необычную структуру и по сути своей чрезвычайно загадочен. Он построен совершенно не так, как строит обычно текст преподаватель. Построен не скажу диалектически, чтобы не злоупотреблять этим словом, но чрезвычайно тонко. И это вынудило меня, вооружившись немецким текстом и французским переводом (не очень точным, но, по сравнению с другими, вполне добросовестным), заняться самым настоящим истолкованием. Именно это истолкование я и собираюсь сейчас вам предложить. Мне оно представляется основательным, но не единственно возможным и, само собой разумеется, заслуживающим обсуждения.
Фрейд начинает с представления самого заглавия: 'DieVemeinung'. И я заметил, вслед за доктором Лаканом, что лучшебыло бы перевести его французским словом 'aenegation' (запирательство).
'Я приношу тебе плод идумейской ночи' (Прим. — Ж. Л.) Первая строка стихотворения Малларме 'Дар поэмы'] Французский перевод статьи Фрейда Vemeinung был опубликован в № 2 тома VIII (1934 г.) официального органа Парижского психоаналитического общества под заглавием 'Отрицание' (Lanegation). Немецкий текст появился в 'Imago', т. IX, в 1925 г., и впоследствии перепечатывался во многих сборниках трудов Фрейда. Его можно найти в G.W. XIV на стр. 11–15 [Русский перевод опубликован в № 2 журнала 'Иной' Спб-Париж. 1994].
Тем более что дальше в тексте вы встречаете выражение etwasimUrteuvemeinen, представляющее собой не отрицание чего-то в суждении, а своего рода отречение от прежнего суждения.' Я полагаю, что и во всем дальнейшем тексте следует различать отрицание внутри самого суждения и позицию отрицания — в противном случае он мне представляется непонятным.
Французский текст недостаточно рельефно передает исключительно конкретный, почти развлекательный стиль тех примеров запирательства, которые служат для мысли Фрейда отправным пунктом. Вот первый из них — содержащий проекцию, роль которой вы сможете легко определить на основе аналитической работы, ведущейся в рамках данного семинара. В этом примере больной — назовем его психоанализируемым — говорит своему аналитику следующее: 'Вы, конечно, подумаете, что я собираюсь сказать вам что-то для вас оскорбительное, но на самом деле это в мои намерения не входит'. Мы понимаем — говорит Фрейд, что речь идет о попытке отвергнуть мысль, которая как раз тутто, посредством проекции, и вышла на поверхность.
'Я обратил внимание, что когда в повседневной жизни, как это частенько бывает, кто-нибудь говорит, что я, мол, нисколько не хочу обидеть вас тем, что собираюсь сказать, то правильный перевод как раз и гласит: 'Я хочу вас обидеть'. 'Хочу' остается на своем месте'.
Но замечание это ведет Фрейда к необычайно смелому обобщению, в котором он ставит проблему запирательства как возможного истока самой способности мышления. Именно здесь мне и видится философская насыщенность этой статьи.
Далее, в другом примере, некто говорит; 'Я видел во сне такого-то человека. Вам интересно, кто бы это мог быть. Это былаточно не моя мать'. В этом случае проверено и можно не сомневаться, что это именно она и была.
Смысл, на который достаточно ясно указывает следующая, логически связанная с предыдущей фраза, где VerurteUing, осуждение, характеризуется как эквивалент (Ersatz) вытеснения, само 'нет' которого должно восприниматься как марка, как свидетельство о происхождении, вроде стоящего на изделиях клейма MadeinGermany. (Ж. Л.)
Фрейд упоминает далее еще один прием, которым психоаналитики, да и не только они, обычно пользуются, чтобы выяснить что-то такое, что в данной ситуации оказалось вытесненным. 'Скажите мне, что, по вашему, в данной ситуации должно бы считаться самым неправдоподобным, что отстоит от нее как небо от земли?' И если пациент, или, если угодно, любой, кто при случае, за столом или в гостиной, обращается к вам за советом, попадается в вашу ловушку и действительно говорит, что кажется ему самым невероятным, то этому-то и следует верить.
Перед нами, таким образом, анализ конкретных примеров поведения, при обобщении которых оказывается, что в основе их всех лежит способ сказать о себе правду, эту правду отрицая. В этом-то суть данного способа и состоит. 'Я сейчас скажу вам, что обо мне не следует думать: внимание, это как раз и есть то самое, что обо мне думать следует'. Тут-то и подходит Фрейд к изучению функции 'запирательства'. Для выполнения этой задачи он пользуется словом, которое мне волей-неволей хорошо знакомо и которое, как вы знаете, имеет трудную судьбу — словом 'Aufhebung'. He мне об этом говорить…
Лакан: Позвольте, а кому же, если не вам?
Ипполит: Это слово диалектики Гегеля, означающее одновременно 'отрицать', 'упразднять' и 'сохранять', по сути же дела 'поднимать'. В обыденной речи это может быть Aufhebung камня, но также и прекращение подписки на журнал. Фрейд выражается здесь так: 'Запирательство — это Aufhebung вытеснения, но без принятия вытесняемого'.
Здесь анализ Фрейда принимает совершенно необычный оборот, в результате которого анекдоты, которые поначалу могли восприниматься несерьезно, приобретают поразительный философский смысл, который я попытаюсь сейчас сжато до вас донести.
Рассказать о том, что ты есть, под видом того, что ты не есть, — вот о чем идет речь в этом Aufhebung вытеснения, которое не является принятием вытесняемого. Говорящий утверждает в этом случае следующее: 'Вот каков я не есть на самом деле'.
Если вытеснение предполагает бессознательность, то здесь его вроде как нет, потому что утверждение вполне сознательно. Но по сути своей* вытеснение сохраняется — в форме неприятия.
Здесь Фрейд начинает развивать мысль исключительную по своей философской тонкости, которую легко просмотреть, если оставить без должного внимания, как нечто тривиальное, следующую важную в дальнейшем фразу: 'Тут интеллектуальное отделяется от аффективного'. Ибо в том, какой смысл она у него в дальнейшем получает, содержится действительно глубокое открытие.
Продолжая развивать свою гипотезу, я сказал так: чтобы анализировать интеллектуальное Фрейд показывает не то, как интеллектуальное отделяется от аффективного, а что само оно, интеллектуальное, представляет собой то особое остранение содержания, которому на несколько варварском языке вполне пристало бы именоваться сублимацией'. Быть может то, что рождается здесь, и есть мысль как таковая, но происходит это рождение не прежде, чем содержание оказывается искажено запирательством.
Обратившись к философскому тексту (за что я еще раз приношу извинения, хотя доктор Лакан подтвердит вам, что без этого здесь не обойтись), заметим, что в конце одной главы Гегеля речь идет о том, чтобы поставить подлинную негативность на место той жажды разрушения, которая завладевает желанием и мыслится здесь скорее глубоко мифическим, нежели психологическим образом — чтобы заменить, говорю я, эту жажду разрушения, которая овладевает желанием и доходит до такой степени, что в конце первобытной схватки, в которой встречаются два соперника, не остается уже никого, кто мог бы признать в одном из них победителя или побежденного, на идеальное отрицание.
'BeiFortbestanddesWesentlichenandertVerdrangung' (При сохранении существенного вытеснение изменяется) (G.W. XIV, S. 12).
Когда-нибудь мы рассчитываем дать этому термину подобающее ему в анализе строгое определение — что до сих пор еще так и не сделано (Ж. Л. 1955). Впоследствии обещание было выполнено (1966).
Запирательство, о котором говорит здесь Фрейд, отличаясь от идеального отрицания, в котором конституируется интеллектуальное как таковое, демонстрирует нам процесс порождения, подобный тому, остатки которого Фрейд, завершая свою статью, усматривает в негативизме, характерном для некоторых психоаналитиков.
И далее Фрейд, на языке по-прежнему мифологическом, объясняет нам то, что этот момент от негативности отличает.
На мой взгляд, если мы хотим понять, о чем же, собственно, в этой статье под именем
