увидел, что десантники и моряки уже достигли линии заграждения перед зданиями и стреляют оттуда…
Оказавшись в самой выгодной позиции, он заметил шевеление на крыше, прицелился и выстрелил. Шевеления больше не было. Переведя прицел, он заметил гранатометчика, изготовившегося стрелять с колена. Еще два выстрела и гранатометчик согнулся пополам, а огненная молния ударила по дворику перед заграждениями, осколками выметая тех, кто там мог еще оставаться в живых…
'Мадам Люлю, я вас люблю' –
Ей шепчут страстно и знойно.
Она молчит, лишь взгляд скользит
Так равнодушно, спокойно…
Влюбленный вид ее смешит,
Она забавы лишь хочет.
Мадам Люлю в своем углу,
В шезлонге звонко хохочет…
Самолет дрогнул…
От резкого маневра – огненная струя прошла совсем рядом, ответный шквал снарядов разметал зенитную позицию, уже вспыхнувшую неправдоподобно яркой вспышкой разрыва – кто-то успел достать.
– Борт ноль-семьдесят один, пожар третьего двигателя. Борт ноль-семьдесят один, незначительные повреждения системы наведения, включена дублирующая схема.
Самолет проваливался – будь это обычный полет, повреждение одного двигателя даже и не заметили бы, если бы не было повреждено еще и крыло – но тут они шли в экстремальном режиме, на вираже и потеря двадцати пяти процентов тяги чувствовалась
– А, твою мать!!!
Неведомая мать, несчетное количество раз спасавшая русских солдат помогла и на сей раз – машина выровняла крен и даже начала подъем.
– Борт ноль-семьдесят один, третий двигатель заглушен, включена система пожаротушения. Повреждение закрылков на втором крыле.
Самолет пока слушался.
– Главный, это Гром-Два, я подбит, машина пока слушается. В зоне действия зенитные установки противника!
– Гром-два, это Главный, мы все видели, приказываю уходить на Кешм.
– Принято, ухожу на Кешм.
– Пилот, погоди уходить, внизу наши! – вмешался в обмен Бульба
– Если мы не сядем сейчас – потом можем уже не сесть! Да и топлива мало.
– Тогда пять минут нам дай! И развернись для пуска ракет!
– Жди!
Самолет начал медленно и аккуратно разворачиваться и выходить на исходную. Андрияш взялся за контроллер.
Отставить, молодой. Я сам.
Самолет сильно трясло, видимо все же что-то было не то с системой стабилизации вооружения…
– Ракетами осторожнее! У нас повреждено крыло!
– Вас понял!
Перекрестье прицела умостилось на автостраде, где кишели бойцы противника, они лезли как из-под земли, и их там было много. Очень много.
– Пошел!
Огненные стрелы вырвались из-под крыльев самолета, уходя к земле…
Они собрались в зданиях, туда же внесли и раненых и убитых. Вместе со спецназовцами боеспособны были тридцать шесть человек, потери – для такого противостояния – были на удивление небольшими.
– Четыре человека остаются с ранеными! – решил один из офицеров – остальные продвигаются вперед. Нам нужно взять бронетехнику и отсечь ее от противника, за ней можно укрыться. И нам нужно зачистить этот район от зенитных установок, тогда здесь смогут работать вертолеты. А вертолеты нам нужны. Всем все понятно?
Большая, с проломом в стене и выбитыми стеклами комната, сквозь оконные проемы сочится темнота и зловещие отблески пожаров. Освещение – только фонарики с инфракрасными фильтрами, по любому свету может навестись снайпер, смертник может подобраться к окну и кинуть гранату. Пыль и гарь лезут в нос, оседают на языке, давая противный, кислый вкус. Болит все тело, наваливается какая-то странная усталость, когда думаешь, что лучше бы убили – тогда, по крайней мере, можно будет отдохнуть, не нужно будет снова идти и стрелять.
– Пошли!
Выходя наружу, они дали залп из подствольных гранатометов, пытаясь зачистить пространство впереди себя, потом пошли вперед. Единственное, что помнил поручик – это то, как они ворвались в здание. Они думали, что там никого нет – а там оказались духи, здоровый, в черной форме смертника и с бородой гвардеец попытался ударить его автоматом – видимо или патроны кончились или перезарядить было некогда – но он в упор выстрелил ему в живот и удар прошел вскользь. Несколько соседних комнат были аккуратно обвалены взрывами, и там была зенитная установка, самая настоящая многоствольная тридцатимиллиметровка*. Около нее была прислуга, но прорыва десантников она не ожидала, и они в два ствола порубили и ее. Потом кто-то прибежал с улицы и сказал, что район, где стоит бронетехника, взят под контроль и сейчас подойдут вертолеты. Установка была на колесном ходу – и они начали совещаться относительно того, а нельзя ли взрывом обрушить стену и выкатить ее на улицу, а потом использовать. Но сначала… сначала спать.
07 августа 2002 года
Пустыня Дашт-и-Кевир
Севернее Джандата
Когда-то арабы считали, что в пустыне место лишь бедуинам, арабам и духам, злым духам пустыни, которые могут сделать так, что песок под тобой превратится в воду, и тебе уже никто не сможет помочь. Время заставило арабов поверить, что в пустыне есть место и русским…
За ночь, только саперными лопатками, спецназовцы выкопали несколько капониров для автомобилей, которые у них были и целую систему окопов, накрыли привезенными с собой маскировочными сетями, сверху присыпали вынутым песком. Тот песок, что не пошел в дело – разбросали в окрестностях и притоптали. Когда только планировалась операция – как варианты рассматривалось нелегальное размещение ударных групп в городах, захват каких-либо небольших поселений и их удержание до завершения операции и размещение 'в чистом поле'. Взвесив все за и против, в том числе и возможный ущерб для местного населения, остановились на третьем варианте. Далеко не все спецназовцы могли сойти за местных, а провал одного означал бы провал всех.
В ту же ночь выстроили систему обороны – перекрылись восемью минными комплексами 'Охота', выставили на взгорке удаленный дополнительный пост, а по той дороге, по которой приехали, спецназовцы установили несколько замаскированных датчиков, реагирующих на сотрясение почвы, и способных даже примерно определять тип транспортного средства, вызвавшего это сотрясение. Один из датчиков установили за двенадцать километров от 'гнезда'.