Саморин разрешил португальцам поместить их товары в государственный склад и начать торговлю. Арабские купцы старались отговорить саморина от дружбы с португальцами, но тот не захотел прислушаться к ним, полагая, что это всего лишь раздраженность торговых конкурентов. И даже принял Васко да Гаму у себя во дворце и так принял, что адмирал сказал, возвратившись на корабль: «В Португалии и представить себе не могут, как нас здесь чествуют». Правда, подарки Васко да Гамы показались бедными саморину, который видывал куда более роскошные подношения.
Португальцы отдыхали после долгого путешествия. Они ходили в гости к новым знакомым и приторговывали на берегу так же спокойно, как если бы это было в Лиссабоне. Рыбаки и торговцы, а то и просто любопытные подъезжали на лодках к кораблям, продавали птицу, сладости, рыбу, кокосовые орехи, часто взбирались на борт, чтобы поглазеть на корабль.
Так продолжалось до 10 августа, до дня, который можно считать началом вражды Португалии с государствами Южной и Юго-Восточной Азии.
В тот день Васко да Гама обнаружил, что не сможет наполнить трюмы своих кораблей. Товары, которые он привез, не пользовались особым спросом, а золота для закупок у португальцев было мало.
Тогда Васко да Гама написал саморину письмо, в котором потребовал, чтобы тот дал ему пряностей за-ймообразно. Требование было невежливым, и саморйн счел себя оскорбленным. На следующий день к португальскому адмиралу явился чиновник с требованием уплатить задолженность по таможенным сборам. Вместо уплаты Васко да Гама арестовал чиновника и всех попавших под руку индийцев. В ответ на это саморин арестовал португальского фактора[8] и его помощника.
Правда, через некоторое время саморин освободил пленных португальцев. Но Васко да Гама заложников не отпустил и, пылая гневом, покинул Каликут.
Васко да Гаме удалось все-таки загрузить свои суда. Он воспользовался враждой между правителями южноиндийских государств и получил товары в Каннануре.
Когда же он вернулся на родину, в Португалии его встретили как героя — еще бы, доходы, полученные от путешествия, в шестьдесят раз превысили расходы на него! И путь в Индию был отныне известен. Король Португалии обрел новый титул — «Господин завоевания, навигации и коммерции Эфиопии, Аравии и Индии».
Следующей экспедицией в Индию командовал Педру Алвариш Кабрал. Король приказал ему подписать договор о торговле с саморином Каликута. Кабрал шел на 13 кораблях, на борту которых было 1200 солдат и матросов, а также 8 монахов-францисканцев и 13 (по числу кораблей) капелланов.
В Каликуте история повторилась. Снова португальцам разрешено торговать; снова недовольны арабские купцы, так как португальцы удачно играют на конкуренции между ними и местными торговцами, чтобы получить хоть что-нибудь в обмен на свои неказистые товары; снова португальский адмирал недоволен тем, как идет торговля…
Кабрал, следуя примеру Васко да Гамы, потребовал от саморина, чтобы тот обеспечил доставку товаров на корабли. Саморин был разгневан. Еще никто не осмеливался требовать у него подобного. Если Васко да Гама по крайней мере просил товаров взаймы, то Кабрал даже не упомянул об этом. Не успел саморин оправиться от этой новости, как его настигла другая беда. Кабрал, отчаявшись добиться успеха мирным путем, напал на арабский корабль прямо в бухте Каликута и ограбил его.
Арабские купцы, узнав об этом, бросились громить склады с португальским добром. В завязавшейся схватке погибла большая часть служащих фактории, и только нескольким удалось спрятаться у индийцев.
Кабрал потребовал у саморина возмещения ущерба. Естественно, что никакого возмещения он не получил. Тогда он решил сам вершить суд и расправу. Он захватил десяток каликутских судов, ограбил и сжег стоявшие рядом арабские суда и начал бомбардировку города. Два дня португальцы методично громили из пушек улицы и дворцы Каликута. Было убито более шестисот человек. После этого Кабрал покинул Каликут и отплыл в Кочин, столицу соперника каликутского само-рина.
Однако не успел Кабрал загрузить свои корабли в Кочине, как пришли известия — к Кочину приближается большой флот из Каликута. Саморин не собирался прощать португальцам разбой в своем городе. Раджа Ко-чина немедленно прислал к Кабралу гонца с предложением объединить флоты и совместно отразить нападение саморина Каликута. Раджу менее всего беспокоили судьбы Индии. Просто он считал, что представляется неплохой случай свести старые счеты с Каликутом и ослабить мощь своего соперника.
Всю ночь в гавани Кочина горели факелы на судах, в свете их поблескивали пики кочинских солдат, и многочисленные галеры и патамары[9] выстраивались в походный порядок…
Раджа не получил ответа от португальского адмирала. Утром жители Кочина увидели, как, подняв паруса, португальские корабли уходят в океан. Кабрал так спешил, что даже не успел отвезти на берег кочинских заложников и сообщить радже о своем поспешном отъезде. А вернее, не захотел сделать ни того, ни другого.
Португальские историки и по сей день уверяют, что «победу над каликутским флотом вырвал из рук Кабрала неожиданный шторм, который унес корабли в море». Это был странный шторм, который не тронул ни одного кочинского корабля, даже самой маленькой лодки, а аккуратно выбрал из массы судов в порту португальские каравеллы и занес их далеко, к самой Португалии.
Итак, мы узнаем, что с самого начала португальцам случалось отступать. Отступать перед ненавистным им саморином. Но если появлялась возможность, то они не останавливались ни перед чем…
В 1502 году очередным португальским флотом вновь командовал дом [10] Васко да Гама. Теперь в составе его флота было уже двадцать больших кораблей. Но поход отличался от прежних путешествий тем, что да Гама должен был отправить шесть каравелл обратно, а четырнадцать оставить у берегов Индии, дабы пресечь арабскую торговлю в Индийском океане.
На этот раз путешествие не имело ровным счетом никакого отношения к географическим открытиям, и историки не уделяют ему особого внимания в своих трудах. Нам же оно вдвойне интересно, потому что именно в этот момент борьба португальцев за рынки пряностей вступает в новую фазу, и великий мореплаватель Васко да Гама предстает перед нами в новом свете.
Сначала он постарался обеспечить подходы к Индии. Другими словами, предал огню и мечу города Восточной Африки, уничтожая их или подчиняя, чтобы быть уверенным за «тылы».
В первом же индийском городе Васко да Гама вводит «пропуска». Отныне ни один корабль, какой бы то ни было национальности, не имеет права выйти в море, если владелец его не получил от коменданта ближайшей португальской крепости пропуска, удостоверяющего, что он уплатил португальцам дань. Если забежать вперед, то можно сказать, что никакой пропуск не гарантировал от грабежа. Португальские капитаны редко обращали внимание на эти пропуска, а порой и сами коменданты писали в них: «Груз корабля стоит того, чтобы его потрясти». Не знающий португальского языка капитан спокойно предъявлял пропуск и немедленно лишался груза, а то и жизни.
Но вернемся к мореплавателю Васко да Гаме.
В один прекрасный день португальцы увидели большой каликутский корабль, переполненный паломниками, которые возвращались из Мекки. Четыреста паломников, включая женщин и детей, несколько человек команды и ни одной пушки на борту — чем не завидная добыча? Тем более, если нужно отомстить саморину Каликута за то, что тот посмел напугать адмирала Кабрала.
Васко да Гама приказал взять и разграбить корабль.
Увидев взбиравшихся на борт, паломники предлагали португальским солдатам все, что у них было, лишь бы спасти жизнь. Но португальцы уже сгоняли пассажиров на корму. Тогда бывший на борту посол Египта, направлявшийся в Каликут, обратился к самому адмиралу и сказал:
— Вы, господин, ничего не добьетесь, убив нас. Если вам нужны деньги, то закуйте нас в цепи, отвезите в Каликут, и я обещаю вам, что ваш корабль нагрузят Пряностями бесплатно. Поймите, мы не сопротивляемся вам, мы не воюем с вами.
Васко да Гама отвернулся. Зачем возиться с пленниками, когда силы его так нелики, что он и без этого получит пряностей сколько захочет? Он приказал отнять оружие у пассажиров корабля. Потом переправить на португальские корабли все грузы и вещи, найденные на борту.
