И это только малая часть покинувших страну спортсменов и тренеров. По признанию агента «Совинтерспорта» Владимира Абрамова: «Мы их продавали “пачками”! В страны Персидского залива, в Иран, ОАЭ, Бахрейн. В Африку сколько уехало. С 1988-го по 1994-й мы отправляли в год от 20 до 50 специалистов»[28].
Торговлей спортсменами Чемезов занимался до 1996 г., когда оказался в Администрации президента вместе со своим сослуживцем из Германии. И это не совпадение. «Не скрою: на должность руководителя управления внешнеэкономических связей меня рекомендовал Владимир Владимирович», – рассказывал Чемезов. В Администрации президента он занимался зарубежными активами страны: «Пытался упорядочить использование российской загрансобственности, возвращал государству некогда ему принадлежавшее, но утраченное в результате бездарного хозяйствования. Порой вскрывались такие факты, что впору было за голову хвататься. Например, огромный участок земли в центре Иерусалима, с царских времен являвшийся российской территорией, Никита Хрущев обменял на апельсины, фактически подарил Израилю. Это даже не Аляска, проданная за золото!»
Дальнейший карьерный рост Чемезова тоже был связан с продвижением Путина по служебной лестнице: Путин – в премьер-министры, а Чемезов – в директоры ФГУП «Государственная компания “Промэкспорт”». А когда при Путине-президенте «Промэкспорт» объединили с другим спецэкспортером вооружений – «Росвооружением», Чемезов стал заместителем директора, а затем и директором единого «Рособоронэкспорта».
К концу второго президентского срока Путина ведомству Чемезова стало мало экспорта вооружений, оно решило заняться гражданскими проектами: на его базе создали госкорпорацию «Ростехнологии», получившую крупнейшие промышленные активы страны, в том числе «Авто ВАЗ». А руководителем госкорпорации назначили опять-таки Чемезова.
Управлением заграничной собственностью России в Администрации президента вместе с Чемезовым занимался Николай Токарев. Возможно, это тот самый Николай, который упоминается в книге Усольцева. По данным «Новой газеты», Токарев появился в Дрездене на два года раньше Путина, в 1983 г.[29] Усольцев пишет, что Николай перевелся в Дрезден из Лейпцига.
Токарев не признается, ходил ли он с Путиным в разведку. «Мы с Владимиром Владимировичем работали в управлении делами президента. Он был непосредственным куратором направления внешнеэкономической деятельности, где я занимался вопросами собственности. Достаточно много приходилось работать. Да и по жизни потом приходилось вместе заниматься различными темами», – рассказывал он, и ни слова про Германию[30]. В «Транснефть», компанию, владеющую магистральными нефтепроводами, через которые проходит 93 % добытой в стране нефти, Токарев попал в 1999 г. – тогда же, когда Путин – в кресло премьер-министра. Но, поработав там год, возглавил «Зарубежнефть». В 2007 г. он сменил Семена Вайнштока на посту президента «Транснефти».
Остальные разведчики из дрезденского списка Усольцева тоже не последние в стране люди. Борис – это, похоже, Борис Мыльников, бывший глава Антитеррористического центра СНГ. Виктор – по всей видимости бизнесмен Виктор Адианов. А были еще Саша из пензенской глубинки (предположительно, Александр Бирюков, ныне начальник отдела иммиграционного контроля УФМС по Свердловской области), Андрей – похоже, Бельянинов, директор Федеральной таможенной службы. Кроме того, работу в спецслужбах приписывают еще нескольким газпромовцам: Валерию Голубеву (зампредправления «Газпрома», сослуживец Путина по Ленинградскому УКГБ), Андрею Акимову (предправления «Газпромбанка», в 1985–91 гг. – внешторгразведка), Александру Медведеву (зампредправления «Газпрома», внешторгразведка).
Служба в КГБ, а особенно в Дрездене, для многих стала драйвером профессионального роста. По биографии того же Чемезова отлично видно, как эти шаги по ступеням карьерной лестницы совпадали с каждым новым назначением Владимира Путина. Он вернулся из дрезденской командировки в 1990 г.
Немцы разгромили штаб-квартиру восточногерманского Министерства госбезопасности «Штази» и покушались на имущество советских разведчиков. В один из декабрьских дней, уже после того, как Берлинская стена рухнула, толпа оказалась у пороге дома № 4 на престижной Ангеликаштрассе в Дрездене. К немцам вышел Владимир Путин и на чистом немецком объяснил, что это территория советского военного ведомства и им нечего тут делать. «А ты кто такой? Слишком хорошо говоришь по-немецки», – обратилась толпа к мужчине. «Переводчик», – соврал он и, убедившись, что глотнувшие свободы «остдойче» настроены агрессивно, вернулся в здание[31]. С толпой шутить нельзя.
«Ладно, немцы разгромили свое управление МГБ. Это их внутреннее дело. Но мы-то уже не их внутреннее дело. Угроза была серьезная. А у нас там документы. Никто не шелохнулся, чтобы нас защитить», – расскажет позже Владимир Путин. Видя, что происходит, советские разведчики жгли свои архивы тоннами ночью и днем, самое ценное было вывезено в Москву.
Вместе с Берлинской стеной, говорит Путин, рухнули его идеалы, исчезла очарованность службой в органах госбезопасности. Советская система власти трещала по швам. Так что жизнь на родине была не сахар. В магазинах – пустые прилавки. Когда продукты и товары первой необходимости «выбрасывались» в продажу, к ним выстраивались многометровые очереди с раннего утра. Все отпускалось по талонам.
Прибыв на родину, Путин не перебрался в Москву, чтобы служить в Центральном аппарате внешней разведки КГБ. Решил, что будет жить в родном Ленинграде. По некоторым данным, он проходил оперативную службу в действующем резерве КГБ под прикрытием должности помощника по международным делам ректора Ленинградского университета. Хотел уволиться – еще в ГДР, наблюдая за разгромом тамошнего Министерства госбезопасности, понял, что СССР болен: «И это смертельная, неизлечимая болезнь под названием паралич. Паралич власти».
Официально уйти из КГБ Путину удалось только через год после окончания его дрезденской командировки – во время августовского путча Путин написал рапорт об увольнении. К тому моменту он уже больше месяца был председателем комитета по внешним связям администрации Санкт-Петербурга.
Глава 4
Работа с Собчаком
Он не гэбэшник, а мой ученик.
Однажды, когда Путин был вице-мэром, он почему-то захотел провести совещание с правоохранительными органами в стенах родного юрфака. Силовики приехали на 22-ю линию, 7 заранее, а когда Путин прибыл, они выстроились вдоль стен, пропуская его вперед.
И вот вице-мэр идет по коридору, к группе сопровождения присоединяется декан факультета, профессор Прохоров. Вдруг Путин останавливается и просит его пройти вперед. «Что такое?» – недоумевают присутствующие. «В этом доме хозяин вы. Я прошу вас быть впереди – вы для меня навсегда мой учитель», – негромко, но отчетливо, так, чтобы все слышали, произнес Путин[32].
Он всегда подчеркнуто уважительно относился к своим учителям. Один из его любимых преподавателей – Валерий Мусин, завкафедрой гражданского процесса юрфака Петербургского университета. «Мусина студенты вообще очень любят, – говорит гендиректор и совладелец юридической фирмы “Мусин и партнеры” Андрей Ибрагимов. – На его лекции всегда ломятся»[33]. В Ленинграде, по возвращению из Германии, Путин устроился на работу в университет, который окончил. «Я с удовольствием пошел “под крышу” Ленинградского государственного университета в расчете написать кандидатскую, посмотреть, как там и что, и, может быть, остаться работать в ЛГУ. Так в 1990-м я стал помощником ректора университета по международным связям». Диссертацию Путин собирался писать по международному праву, а научным руководителем выбрал Мусина. Но не сложилось.
Защищался Путин в 1997 г. в Санкт-Петербургской горной академии и получил ученую степень как экономист. Его кандидатская диссертация называется «Стратегическое планирование воспроизводства минерально-сырьевой базы региона в условиях формирования рыночных отношений». Ректор этого вуза Владимир Литвиненко хоть и не был официальным научным руководителем Путина, но вроде бы помогал ему в работе над диссертацией.
Научный труд в марте 2006 г. будет фигурировать в скандале почти что международного уровня: группа
