Происшествие с машиной времени

области делались и в ваше время. — Это нам известно, — солидно согласился Яков, — У меня в комнате шкафчик висит. Прессованный, а будто резной. — Вот видите! — подхватил юноша. — Красиво и практично. И я каждый день четыре часа управляю большим автоматическим цехом, изготовляющим такие вещи. Но это очень легкая однообразная работа. А чтобы выполнять трудную работу, я еще слишком молод, мало знаю. Но года через три думаю сдать экзамен, а затем и защитить диссертацию. — И это для того, — в полном недоумении спросил Яков, — чтобы с легкой работы перейти на тяжелую? — Конечно! — с увлечением воскликнул юноша. — О чем же большем можно мечтать в мои годы? Мне двадцать три. — Мне тоже двадцать три, — возразил Яков. — Но я мечтаю как раз об обратном. — Послушайте! — взволнованно перебил юноша. — Ведь мы с вами разговариваем на разных языках. Я знаю, что в ваше время работа на некоторых видах производства была тяжелей, чем в лабораториях и научных институтах. Но это ушло в прошлое. Пойдем на тот пассажирский конвейер. Он довезет нас на один интересный объект. После недолгого путешествия на движущемся тротуаре друзья вошли в цех какого-то предприятия, укрытый исполинской прозрачной кровлей. Посреди цеха высилось могучее сооружение, поблескивавшее массивными деталями и колоннами из стального сплава. — Это сверхмощный пресс! — уверенно сказал Иван. Яков увидел крупные черные слитки металла на валках подающего рольганга и не менее уверенно возразил: — Нет, это только нагревательная печь. Видишь, в нее подают холодные заготовки. Разве такую холодную глыбу стали отпрессуешь? — Вы ошибаетесь, — сказал Якову юноша. — Это именно пресс мощностью в пять миллионов тонн. А слитки нагреваются прямо в нем токами высокой частоты. Этот пресс недавно создан под руководством одного великого ученого. Моя мечта — работать в его лаборатории. Яков покачал головой и пробормотал: — А говорил, что собирается на тяжелую работу. Видно, хитрить и через тысячу лет будут. Внезапно юноша бросился вперед к человеку, который выкарабкался из какой-то дыры под исполинским прессом. Сгорбленный, с головы до ног покрытый густой и липкой коричневой смазной, человек присел на одну из фундаментных гаек величиной с добрый бочонок и, тяжело отдуваясь, откинул с головы грязный капюшон. Затем человек выпрямился и оказался довольно высоким мужчиной лет шестидесяти с резко очерченным смуглым лицом и седыми бровями. — Стыд какой, — прошептал Яков Ивану. — Старого человека и на такую работу поставили. Не могли по годам полегче найти. Старик заметил бросившегося к нему юношу, и его смуглое лицо словно осветилось изнутри, помолодело лет на двадцать. Он приветственно поднял руку в коричневой смазке и радостно крикнул: — Виктор! Мой юный друг! Я снизу осмотрел механизмы и электронную схему во время действия пресса. Сам отрегулировал следящие устройства и привод. Все работает отлично! Юноша произнес: — Это счастье! Огромное счастье. А к вам гости. Это люди из прошлого, о которых я сообщил по видеофону. — Рад встрече! — приветливо улыбнулся старик. — Вы для нас — настоящая научная загадка. Считал фантастикой, но факт передо мной. Однако уверен, что и это разгадают энтузиасты науки. Но представьте и меня, Виктор. — Прошу прощения, — смутился юноша. — Перед вами, друзья, президент Академии индустрии Яков Лунин. Он уже в двадцать лет получил ученую степень, дающую право на трудные творческие работы. — Позвольте, — удивленно прервал Яков. — Ведь это меня зовут Яков Лунин. — Неужели? — совсем развеселился ученый. — Интересное совпадение. Возможно, я имел честь познакомиться со своим прапрадедом, который моложе меня втрое. Не вы ли тот русский токарь, который к тридцати годам выполнил сто восемьдесят годовых норм? — Нет, — застенчиво выговорил Яков. — А приятно такого предка иметь, — задумчиво промолвил президент академии, — хотя в наше время уже нет токарей, все детали прессуются вот в таких машинах. Но простите меня, — спохватился знаменитый ученый, — я опять полезу в нижние камеры пресса. Там мои помощники дожидаются. Академик сделал приветственный жест и исчез в темном люке под фундаментом пресса. Яков растерянно посмотрел на улыбающегося Виктора и покачал головой: — Так это и есть тот самый великий ученый? — Конечно! Это прославленный герой труда, мы все гордимся им. Ведь именно такие люди, не щадя себя, трудятся над тем, чтобы труд остальных стал легким и здоровым, чтобы исчезли страшные профессиональные заболевания и жизнь была радостной, как песня юности! И не удивляйтесь, что ему приходится иной раз в такой грязи работать. В ваше время крупнейшие ученые тоже не боялись попачкать руки. Это благородная грязь великого творческого труда. Так работали Менделеев, Ломоносов, Зелинский, Туполев, так будут работать ученые всегда. — Понимаю, — кивнул Яков, не отводя взгляда от люка под фундаментом. — Теперь как следует понимаю. Такая тяжелая работа действительно большое счастье, за которое стоит бороться. После дня, полного удивительных впечатлений, Иван стал уговаривать Якова вернуться. — Ты пойми, что сейчас там творится. Исчезли из тоннеля два человека неведомо куда. Вся страна волноваться будет. — Не будет, — отрезал Яков. — Вот проедем сейчас обратно по времени и остановимся точно на секунде своего отъезда сюда. Значит, мы пробудем в отсутствии ноль времени. Садись! Проедем, убедишься — и сейчас же обратно. И Виктор тоже не заметит нашей отлучки. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! — продекламировал Яков и осторожно нажал рычаг. Уже в туманном мерцании короткого пути по годам ему пришла в голову тревожная мысль, что нужно было машину доставить обратно из комнаты в тоннель и оттуда начать возвращение. Иначе… Но стрелки на циферблатах, замедляя свое движение, уже приближались к нужному месяцу, дню, часу, минуте, секунде… Будь что будет!

Яркий свет ослепил друзей. Лица их обожгло жарким дыханием раскаленного добела металла. Машина времени загрохотала по стальным валкам вслед блюмсу, который втягивался прокатным станом. — Прыгай! — отчаянно закричал Яков и кувырком покатился в сторону, подальше от страшной пасти блюминга. — Яша, жив? — раздался с другой стороны голос Ивана. — Жив! — откликнулся Лунин. — А что с машиной? — Не знаю, пойдем искать. Чудесную машину времени друзья разыскали, пройдя почти километр, в самом конце цеха. Но какой она имела вид! — Прокатали! — огорченно сказал Яков. — Прокатали, — унылым эхом откликнулся Иван. Перед ними на стопе остывающих стальных листов лежал лист необычного вида — дырявый, рубчатый, прокатанный из обломков бронзы, стали и различных сплавов. Все остальное превратилось в мельчайшую стеклянную пыль, развеянную по цеху. Не будем рассказывать о том, как друзья объяснили свое исчезновение из тоннеля и появление в прокатном цехе завода на другом конце столицы. Остатки машины времени взяли для изучения в Академию наук, затем сдали в музей. Но Яков Лунин и Иван Зуев сумели ее создать заново. Окончив вечерний институт, они изобрели такой подземный комбайн, что в настоящее время по выполненной ими работе находятся уже в XXII веке.

Продолжая трудное дело создания новых машин, Яков Лунин говорит улыбаясь: — Очень хочется снова встретить моего праправнука. Но Иван своими новыми идеями так разогнал машину времени, что боюсь, как бы не пролететь дальше в будущее. Судя по всему, эти слова не лишены основания. Иван Сергеевич, один из старейших прорабов Метростроя, рассказал мне эту удивительную историю после осмотра нового «подземного комбайна» — чудесной машины будущего. Огромная производительность этой машины действительно позволяет ей «глотать» десятилетия. — И вы уж извините меня, старика, — усмехнулся Иван Сергеевич. — Путешествие на машине времени я придумал. Но будущее наше представляю себе именно так. Хотите спорить? Спорить я не стал. Старик, пожалуй, прав.

Юный техник, 1958, № 8, C. 58 — 62.