— Эко у тебя все просто выходит, — сказал он. — Думаешь, убить Вильямса легко?
— Думаю, нелегко, — сказал Джон. — Было бы легко — давно уже убили бы. Ты ведь это задание хотел мне поручить?
— Поручить — неподходящее слово, — сказал Герман. — Поручение — это, по сути, приказ, а я тебе обещал, что приказывать не буду. Но попросить хотел именно об этом, да. Потом передумал. А теперь не знаю, что и думать.
— Думать не надо, — сказал Джон. — Если я облажаюсь, ты ничем не рискуешь. Я тут почитал, что в газеты просочилось… Если Вильямс сможет обосновать хотя бы половину обвинений, дому Адамса придет конец. На этом фоне попытка покушения на ключевого свидетеля ни на что существенно не повлияет. А если я преуспею — Рокки в шоколаде, а враг рвет на себе волосы от злости. Но если наш враг — попы, я преуспеть никак не смогу, меня еще на подходах срисуют.
— Враг — не попы, — сказал Герман. — Остин не при делах, он пока выжидает.
— Тогда все отлично, — сказал Джон. — Мне нужно знать только одно — где прячется Вильямс.
— Да ты оптимист, — улыбнулся Герман. Джон тоже улыбнулся и сказал:
— Какой есть. Некоторое время Герман молчал, затем сказал:
— На восточной окраине города есть забытая богами гостиница, а вернее, вонючая дыра. «Рэдисон» называется. Сохо-Стрит, дом пять. Принадлежит дому Тринити, но об этом мало кто знает. Гостиница настоящая, человек с улицы там реально может поселиться. Но это ничего не даст. Вильямса поселили в отдельном флигеле, это как бы крепость внутри крепости. В основном корпусе половина жильцов — бойцы дома Тринити, вторая половина — случайные люди с улицы, но на принадлежность к враждебным домам охрана проверяет каждого. Проверяет хорошо, тщательно. Проникнуть на территорию гостиницы ты сможешь, двое наших там уже живут, но флигель с Вильямсом, похоже, неуязвим.
— Вильямс каждый день ездит в суд, — сказал Джон. — Маршрут определить смогли?
— Не смогли, — покачал головой Герман. — Маршрут каждый раз разный. Что интересно, начинается он не от гостиницы, а из какого-то другого места. Судя по всему, там подземный ход прорыт, причем не до соседнего дома, а намного дальше. Возможно, даже несколько ходов. Там же древние трущобы вокруг, такой лабиринт…
— А если Вильямса прямо суде атаковать? — предположил Джон. — Или на входе-выходе?
— Типун тебе на язык! — возмутился Герман. — Тогда Рокки точно конец придет. Раз и навсегда запомни, правительство и верховный суд — святое, никакие наши разборки этих мест касаться не должны. Даже не думай!
— Осознал, — сказал Джон. — Ну, так я попробую?
Этого вопроса Герман не ожидал. Некоторое время он недоуменно смотрел на Джона, затем нервно засмеялся и сказал:
— Ну, попробуй. Только…
— Спасибо за доверие, Герман, — сказал Джон. — Если ты не против, я бы хотел приступить прямо сейчас.
— Приступить к чему? — не понял Герман.
— К выполнению задания, — объяснил Джон. — Ну, то есть, просьбы. Лягу на кровать, войду в медитацию и буду думать.
— Ну, давай, медитируй, — хмыкнул Герман. — Не смею задерживать. Удачно тебе подумать.
Герман вышел из комнаты, закрыл за собой звуконепроницаемую дверь, бросил рассеянный взгляд на спящую Аленького Цветочка, подавил искушение пнуть ее ногой, и пошел к лестнице.
— Медитатор хренов, — пробормотал он себе под нос.
Спустившись на первый этаж, Герман направился не к парадному крыльцу, а на задний двор. Безошибочно нашел тропинку, ведущую в заросли шиповника, дернул за нужную веревку и вошел в тайный огород местных рабов. Впрочем, какие они рабы…
Звонкий Диск лежал под яблоней на шерстяном одеяле и читал книгу. Герман сел рядом. Звонкий Диск отложил книгу и стал докладывать:
— Рыцарь все утро сидел в беседке, газеты читал. Я с Длинным Шестом беседовал, ваш приказ выполнял, а потом что-то непонятное произошло. Джон Росс ворвался прямо сюда, глаза выпученные, безумные, кричит, типа, Длинный Шест со мной, а тебе я приказывать не могу, но прошу. Но он никак не мог узнать, что телка в беде, это все подстроено было, однозначно. Герман усмехнулся и сказал:
— Ты ошибаешься. Амулет Аленького Цветочка не разглядел? Звонкий Диск помотал головой.
— А я разглядел, — сказал Герман. — Это звонилка, модель мне незнакома, но это точно звонилка. Телка нажала кнопку, а у Джона зазвонила ответная часть.
— Далековато для звонилки, — сказал Звонкий Диск. — Да и не слышал я никаких особенных звуков.
— Приемную часть можно настроить на очень тихий звонок, — сказал Герман. — А сама звонилка может иметь повышенный радиус действия, какая-нибудь особенная модель. По-моему, это объяснение более правдоподобно, чем то, что Джон все подстроил.
— Да, пожалуй, — согласился Звонкий Диск. — Но есть еще одна вещь непонятная. Как он наш садик пропалил? Вчера и сегодня ребята сюда точно не ходили, я им заранее сказал, что буду Длинного Шеста вербовать, чтобы мне не мешали. А когда мы сюда входили, я проверился, рыцарь точно в беседке сидел, газеты читал. Он их читает, кстати, со страшной скоростью, быстрее, чем даже вы.
— Он их не читает, а бегло пролистывает, — сказал Герман. — Ты тоже так научишься через год- другой. Если человек обучен грамоте с детства, он может регулировать скорость чтения за счет качества усвоения текста, одно растет, другое падает. Ничего странного тут нет, не удивляйся. И в том, что он тебя пропалил, тоже нет ничего странного. Случайность. Услышал голоса, заинтересовался, выглянул в щелку… Звонкий Диск пожал плечами и ничего не сказал.
— Длинному Шесту ты зря позволил на базар идти, — сказал Герман. — Он же накурен был неимоверно.
— Виноват, — вздохнул Звонкий Диск. — Но его не сразу торкнуло, только когда мы на базар прибежали. Из-за того, что пешком бежали, скорее всего. Кстати! Рыцарь с самого начала знал, где наложница, он ведь сразу на базар побежал! А звонилка же место не сообщает, она только сигнал посылает.
— В прошлом существовали и другие звонилки, более продвинутые, — сказал Герман. — Я читал упоминания о них. Про детали устройства можешь не спрашивать, я их не знаю.
— Это очень ценное устройство, — заметил Звонкий Диск. — Надо бы его изучить как следует.
— Надо, — согласился Герман. — Но не сейчас. Сейчас Джон Росс важнее, чем все его артефакты, вместе взятые. Жаль, что ты не видел, как он дерется.
— Я видел в самом начале, — возразил Звонкий Диск. — Отличный боец, но… Вы ведь его как ассасина хотите использовать? Его же учить надо…
Перед тем, как произнести следующую фразу, Герман долго молчал, размышляя. А затем он сказал:
— Не знаю. Когда я с ним общаюсь, у меня иногда возникает странное впечатление. Иногда мне кажется, что он совсем не так прост, что его игра в деревенского дурачка — просто игра, а на самом деле он все понимает. И, может быть… Нет, это всё домыслы. Жалко, что Длинный Шест сгинул. Доспросить бы его как следует…
— Длинный Шест не сгинул, — возразил Звонкий Диск. — Ребята его поймали, скрутили и доставили к Большой Берте.
— Твою мать! — возмутился Герман. — Что ж ты раньше молчал? Я тут сижу, размышляю, мучаюсь… Молодец, Звонкий Диск, отлично поработал! Объявляю тебе благодарность от лица дома. Завтра с утра допрошу… или, может, прямо сейчас сходить…
— Сейчас не надо, — посоветовал Звонкий Диск. — Его грубо брали, он буйный был. Пришлось укол засадить, сейчас у него отходняк должен быть.
— Значит, завтра допрошу, — сказал Герман. — Заодно подготовлюсь как следует. А как он в боевом отношении?
— Никак, — пожал плечами Звонкий Диск. — Драться умеет, но на обычном уровне, ничего
