взгляд на перегородку отсека, проверив на всякий случай, закрылась или нет? Вроде, никакой опасности ждать не приходится, живого ничего всё равно здесь нету, но инструкции есть инструкции. По ним внешние перегородки не должны быть открыты дольше десяти секунд, если никто не входит или не выходит со станции. Да и автоматика уже пару раз давала сбои - перегородка застревала на середине, и приходилось совсем уж глупо подталкивать её руками. Внешний осмотр и проверка электроники никаких результатов не принесла. Всё было в норме.
Набросив на ходу «мягкий скафандр», который он таскал в виде откинутого капюшона, и проверив его герметичность, Александр вошёл в «тамбур». Так они называли маленький отсек, где каждый вошедший «с улицы» должен был пройти проверку и обработку химрастворами. Встав на круглую платформу в центре, он принялся терпеливо ждать, выстукивая пальцами на планшете мотивчик из сороковой симфонии Моцарта. Его просканировали несколько раз, потом обработали комбинезон и планшет хим-облаком, потом снова просканировали, и только после этого перегородка перед ним открылась. Он скользнул в проём, и бросив планшет на столик, принялся стягивать капюшон.
- Так, - думал он, борясь с рукавами, - Надо спросить у Шэда, что могло закрывать солнце. Он метеоролог, он должен объяснить.
Наконец, Александр выбрался из комбинезона и запинал его ногами на красный прямоугольник в полу. Нажал на кнопку, и комбинезон провалился между разошедшихся створок. Там, в дополнительных отсеках чистки он будет обработан более ядовитыми растворами. Зачем только, Александр никогда не понимал. Они ходят по планете без скафандров, дышат воздухом, мало ли, чем можно надышаться, а они так об обработке комбинезонов на Земле беспокоились. А для астронавтов ограничились таблетками. В них якобы фермент, способный определять чужеродные белки и уничтожать их. Только вот по каким критериям должно происходить определение чуждости белков? А если иная жизнь имеет точь-в-точь такие же белки, как и Земная? Тогда как?
Но таблетку он всё же бросил под язык и быстро зашагал по коридору. У следующей перегородки он едва не сбил с ног Сабрину, двадцатидвухлетнюю уроженку одного из американских Йорков, довольно миловидную, но чуть полноватую. Неизвестно почему, но Александра всегда тянуло на миниатюрных женщин, поэтому Сабрина ему совсем не нравилась, несмотря на довольно приятное личико. Да и менталитет всё же различался.
- Ой! - вскрикнула девушка и тут же улыбнулась. - Алекс, - затараторила она на английском, - Ты напугал меня. Ты должен был предупредить о твоём присутствии.
- Извини, Сабрина. А ты «на улицу»? – Александр повернулся боком, чтобы пропустить.
- Да, нужно перезамерить радиацию вокруг станции, а то что-то приборы второй день разные данные показывают. А где Шедди?
- Шедди приболел, и сегодня я сам, - Александр пожал плечами.
- Как обычно, ничего нового не видел? – спросила Сабрина, и Александр повертел головой.
- Сабрина, всё так же. Ни-че-го жи-во-го, - насчёт живого он сказал, понимая, что имела ввиду девушка, спрашивая о новом. За тридцать дней они все, конечно, порядком «оборзели» и уже не так соблюдали установленные инструкции, но простой человеческий страх всё же сидел в каждом, как бы они не пытались показывать обратное. А вдруг здесь какие-нибудь черви в песках живут, вроде тех, что придумал Фрэнк Герберт? – А ты почему без Дикси? – в свою очередь поинтересовался Александр. Все вот эти работы «на улице» в одиночку – полное нарушение инструкции c-8 rso, согласно которой выходить из станции можно было только парами.
- Он сильно занят расчётами, - проговорила Сабрина. – У него что-то там не сходится.
- Уу, - носом протянул Александр.
Сабрина снова улыбнулась и заспешила по коридору. Ходила она, как профессиональная манекенщица, ставя ступни на одну линию. Александр проводил взглядом её ритмично напрягающиеся и расслабляющиеся ягодицы, и только когда она скрылась за перегородкой «раздевалки», встряхнул головой и шагнул через порожек. За ним он сразу свернул вправо и зашагал к отсеку Шедди, думая при этом о попке Сабрины, всё ещё продолжавшей играть ягодицами в его мозгу. Вверх-вниз, вверх-вниз. А у Лили всё же намного красивее, утончённее как-то...
Он остановился у личного отсека Шедди.
Шэд был датчанином. Вообще состав их экспедиции был следующим – трое русских, трое американцев, и по одному представителю от шести европейских стран учавствоваших в проекте. Участвовало в проекте, конечно же, намного больше держав, и не только европейских, но за счёт «узурпации» русскими и американцами половины экспедиционных мест, большинству пришлось потесниться. Вроде бы, даже разгорались по этому поводу скандалы, но Александр пропустил всё это мимо глаз и ушей, так как шли последние подготовительные дни с выматывающими тренировками и бесконечными медпроверками.
Русские попали «большим» числом благодаря разработке тех самых модулей-реакторов «Протон 20- 25», которые заменили одноимённые носители, остававшиеся к тому времени лучшими в мире. Американцы, само собой, благодаря финансированию. Вообще-то, эти склоки Александру были неинтересны. Политика, мать её. А он эту «продажную девку» органически не переваривал. Ложь, лицемерие, двойные стандарты – такое и на вкус пробовать противно, не то что переваривать.
Александр надавил пальцем на кнопку о-фона и настучал на сетке динамика всё тот же бессмертный мотивчик.
- Ты, Алекс? – послышался в динамике хрипловатый голос.
- Я, Шэд, открывай.
Перегородка дёрнулась, и через пять секунд Александр уже был внутри. Он подошёл к кровати Шэда, глядя на приболевшего метеоролога с сочувствием.
- Не прошла температура? – спросил он, подавая тому планшет.
- Да вроде получше, - прохрипел Шэд. – Вот бронхи только ни к чёрту. Простуда внутрь пошла. Что там, всё так же?
- Почти. Посмотри на ленту с гелиографа.
- А что с ней? – Шэдди открыл планшет, и поковырявшись внутри, извлёк свёрнутую белую ленту.
Александр отвечать не стал, а молча ожидал пока Шэд её рассмотрит. На лице того пару раз появлялось недоумение, потом брови взмывали вверх и нижняя губа оттопыривалась. Наконец, он свернул ленту и посмотрел на Александра.
- Ничего необычного, - проговорил он с неким разочарованием. – Наверное, четыре раза солнечные лучи перекрывались облаками.
- Шэд, здесь облаков почти не бывает. А вчера и сегодня вообще абсолютно чистое небо.
- Ну ты же не постоянно «на улице», - датчанин пожал плечами. – Возможно, просто пропускаешь такие моменты.
- Вчера я провёл «на улице» почти половину дня, - Александр бросил нервный взгляд на белый стул в углу отсека, вдруг резко подошёл к нему, и схватив, перенёс к кровати. Шэд наблюдал за его действиями с удивлением, и когда Александр уселся почти вплотную, заинтересованно спросил:
- У тебя видимо есть какая-то версия?
- Возможно, - Александр кивнул. – Хотя, скорее не версия, а просто мысли. Ты же знаешь, я бываю «на улице» очень часто.
- Чаще всех остальных вместе взятых, - улыбнулся метеоролог и вдруг закашлялся. Александр терпеливо ждал, задумчиво глядя на него.
- Слушай, а ты не думал, где ты подцепил свою простуду? – спросил он, когда кашель, наконец-то, отпустил Шэда.
- Ну, видимо ещё на Земле. Алекс, это же просто простуда. Стоит организму переохладиться, и те гадские микробы, что прячутся в тебе, тут же активизируются.
- Возможно. Ладно, Шэд, забудем пока о твоей простуде.
- Я бы с удовольствием, - датчанин изобразил на лице кислую мину.
- А что если лучи перекрывались ни чем-то высоко в атмосфере, а скажем, на высоте всего нескольких метров? – Александр выжидательно посмотрел на Шедди.
- Ты имеешь ввиду какой-то объект обитающий на этой планете?
- Ну да, - кивнул Александр.
