По-моему, Сталин любил русские народные песни. Он подошел к радиоле и начал проигрывать песни в исполнении Лидии Руслановой. После этого А. Жданов сел за рояль и начал исполнять классику. Наигравшись за роялем, он взял в руки гармошку и выдал русскую. Кто-то ударился впляс, конечно, как мог, показал свое танцевально-хореографическое искусство.
Сталин был очень гостеприимный. Тут я ухитрился и сказал Сталину: «Как вы тогда здорово меня драили». Сталин усмехнулся и ответил: «Такая уж у меня должность и обязанность». Я подумал, что у Сталина, как у Чапаева. Дружба дружбой, а служба службой. Панибратства и похлопывания по плечу он не терпел.
Какое впечатление на меня произвел Сталин? Это был человек весьма уравновешенный, я бы сказал, удивительно спокойный. Голос глуховатый. Говорил неторопливо и лаконично, фразу его были отточены до совершенства, Чувствовалось, что у него все обдумано. Затем Сталин сказал: «Необходимо для студентов построить на Ленинских горах университет с общежитием. Негоже, чтобы студенты мотались из конца в конец Москвы. Стипендия их невелика. Это нам надо учитывать».
В 1940 г. я поехал на танковый завод. Надо было испытать танк-амфибию. Поехали на полигон в Щелково. Я уселся в танк, который погружался в воду. Мы оказались на дне озера. Но к концу испытания стала проникать вода в танк. Грозила катастрофа. Мы из танка через люки выбрались и поплыли к берегу, а танк пошел на дно. Тут я понял сталинский наказ: «Семь раз отмерь, а потом отрежь». Касаясь законов, Сталин сказал: «В нашем многонациональном государстве издание закона — дело очень серьезное. Надо, чтобы как минимум закон работал не менее десяти лет. Поэтому перед тем, как его издать, надо его детально продумывать месяц, полгода, год. Надо его подготовить так, чтобы народ не нашел ни одной зазоринки для превратного его истолкования».
Я взялся за дело. На заводе организовал кабинет и наладил непосредственную связь с Кремлем. Дело хотя и медленно, но пошло в гору. Быстро ускорился выпуск авиамоторов АМ-35, которые шли к истребителям МИГ-3. Каждый день докладывал Сталину о выпуске авиамоторов. Подобрался и толковый директор завода им. Фрунзе М. Жезлов. 22 июня 1941 г. в 4 часа утра Щербакова и меня вызвали и сообщили, что Гитлер напал на СССР. В голове крутилась лента громадья планов и размышлений. Я пробыл со Сталиным всю войну. Знал всех членов Политбюро, их качества в работе, но разумнее, последовательнее, более масштабно мыслящих, предвидящих будущее я никого из членов Политбюро не назову, кроме Сталина.
Это была та ось, вокруг которой вращалось, активно действовало все нижестоящее руководство, готовое отдать жизнь ради спасения Родины. Сталина тогда заменить было невозможно. Хотя солдат и решал победу на полях сражения, но он верил Сталину, верил, что только с ним можно победить фашистскую гориллу мирового масштаба.
Писал я эти воспоминания спустя 20 лет после Великой Отечественной войны. Мне не нужно было приукрашивать ни того, ни другого. Я просто отдаю должное Сталину, хотя имею в душе некоторые обиды на него, что он не сумел меня защитить от хищников, окружающих его в лице Берии, Маленкова, Хрущева».
Сталин на фронте
30 апреля 1994 г. «Московский комсомолец» на своих страницах написал статью «Тайна кабинета вождя». А по существу тайны-то и нет никакой. Речь идет о Кремлевском бомбоубежище в годы Великой Отечественной войны. Газета поставила ряд вопросов: кто и когда бомбоубежище строил? В книге «Сталин и Жуков», вышедшей в декабре 1994 г. я уже ответил на многие вопросы «Московского комсомольца». Сегодня даю исчерпывающий ответ на эти вопросы.
Инициатором строительства, «толкачом» был комендант Московского Кремля Н. Спиридонов. Начали строить в июне 1941 г. Кто строил? Руководил работами начальник Метростроя Самодуров и его заместитель Губанков и женщина по фамилии Картакова. В Кремль ежедневно приезжал Л. М. Каганович и следил за графиком выполнения работ. Тогда строительство метрополитена, его начальство находилось под опекой НКПС. Таким образом, мы ответили на все вопросы, поставленные «Московским комсомольцем». Враг продвигался вглубь нашей территории и особенно угрожал с Запада.
Как известно, к сентябрю 1941 г. была создана мощная Можайская линия обороны, на которую выдвигались из резерва Ставки шесть стрелковых дивизий, шесть танковых бригад, более 10 артиллерийских полков. На первую линию обороны выехал Сталин. Она проходила по линии Серпухов, Солнечногорск, Звенигород. Там-то и побывал Сталин. Вспоминает В. Туков: «Сталин осмотрел первый пояс Можайской линии обороны. Передвигались на 8-цилиндровом «Форде» по проселочным дорогам. В некоторых деревнях ребятишки первыми узнали Сталина, бегали по улицам и кричали: «Ура! К нам товарищ Сталин приехал!». Целый день мы мотались по лесам и узким дорожкам в зарослях.
К вечеру Сталин от Звенигорода быстро покрыл 60 км до Москвы. Его шофер А. Кривченков, как говорят, с ветерком доставил Сталина в Москву на дачу Кунцево.
Вспоминает известный поэт Н. Старшинов: «Наша 21-я армия Крылова от Калуги шла на левый берег реки Угры в район Юхново. Там сосредотачивались 19, 20, 21, 22-я армии. Это был район Западной Двины и Днестра. Ждали мы Сталина, расчистили площадку, поставили на поляне стол. Эти армии включались в состав Западного фронта. Верховный решил своими глазами посмотреть на экипировку и боевитость красноармейцев. Кроме этого, детально с командующими армиями обсудить план операции. Согласно приказу Сталина армии сосредотачивались на упомянутых рубежах к 10 июля 1941 г., что и было выполнено. Сталин в сопровождении охраны и командующих беседовал долго, рассматривая топографическую карту района военных действий». Такую поездку подтверждают прикрепленные Сталина В. Туков, И. Хрусталев, Н. Кирилин.
Тяжелая и мрачная картина была в Москве в октябре и ноябре 1941 г. Столица кипела. Появились в городе дезертиры и провокаторы. Как установлено, председателю исполкома Моссовета В. П. Пронину несколько раз звонил провокатор и требовал вместе с аппаратом покинуть Москву. Это была наглость. Василий Прохорович каждый раз посылал провокатора с «трехэтажной припаркой». Тот бросал трубку, а на второй день звонил другой провокатор с теми же угрозами. Конечно, заново получал провокатор русскую оплеуху. Тогда было не до корректности и использовался весь русский арсенал отборной словесности.
Где был Сталин? Немецкая пропаганда убеждала в эфире, что Сталин покинул Москву. Писатель П. Проскурин в романе «Имя твое» тоже занялся фантазией. Проскурин написал, что Сталин 2 часа ходил по платформе Рогожско-Симоновского тупика в раздумье, а потом возвратился в Москву. Это ложь, которую Проскурин пытался выдать за правду. По инициативе Л. Берия, Г. Маленкова, Л. Кагановича спецпоезд для Сталина был приготовлен за Абельмановской заставой. В ожидании Сталина у спецпоезда дежурили сотрудники личной охраны Сталина П. Лозгачев, В. Туков, В. Круташев, Н. Кирилин, П. Шитоха, А. Белехов. Сталин к спецпоезду не приехал ни в октябре, ни в ноябре. Кроме этого, на аэродроме Чкалова стояли с 16- го октября 4 Дугласа. Один из них под управлением летчика В. Грачева предназначался для Сталина. Охрану самолетов несли мои подчиненные, автоматчики Ю. Корольков, А. Сусанин, А. Жуков. Сталин на аэродроме не появлялся. Петр Проскурин путает. За Рогожской заставой стояли 4 спецпоезда, приготовленные Берией для эвакуации аппарата НКВД. Сталин работал в Кремле. В бомбоубежище у дверей кабинета Сталина стоял на посту С. Кашеваров и другие сотрудники девятки.
Кремль охранялся слабо. Работали одни Спасские ворота, в то время как Берия снял с Калининского фронта 13-й погранотряд для охраны здания НКВД и 4 спецпоездов. В первых числах октября 1941 г. Сталин и Булганин в сопровождении В. Румянцева, В. Тукова, И. Хрусталева, А. Ракова ночью ездили на Малоярославскую и Волоколамскую линию обороны, осматривая в отдельных местах ее укрепленность. Без ведома Сталина Л. Берия заминировал дачу Сталина в Кунцеве. Сталин приехал туда 16 октября в 23 часа и приказал коменданту И. Орлову вызвать саперов и немедленно ее разминировать. Работал Сталин с 16 на 17 октября в маленьком домике. Утром поехали по улицам Москвы. Конечно, беспорядки в столице, организованные Берией и Щербаковым, были повсюду. Тащили, вернее растаскивали, муку, мясо. Некоторые, обвешавшись колбасой, спешили в неведомые края. Из воспоминаний секретаря МГК и МК ВКП (б) Г. Попова:
