— Поль, — с беспокойством спросила Изабелла, — тебе снова нехорошо?
Он отступил, ухватился за край керамического стола. Упал штатив, и одна из пробирок разбилась.
— Поль! — вскричала Изабелла.
Кинувшись к нему, она обвила его шею руками. Он смотрел в пустоту.
— Рабочие…
Голос у него был тусклый, безжизненный.
— Да?… — с тревогой спросила Изабелла.
— …Они ремонтировали перегородку?
Изабелла широко раскрыла глаза:
— Но, Поль, не оставлять же её разбитой!
Он посмотрел на неё, погладил по коротко стриженной голове.
— Когда ты приехала? — спросил он голосом человека, находящегося под гипнозом.
— Ну… с час назад… Не хотела тебя будить. Поехала на метро… чтобы оставить машину тебе…
— Да… — медленно проговорил Поль, — машину ты оставила мне.
Он мягко отстранился от Изабеллы и подошёл к окну. «Студебеккера» на стоянке не было. Его сменил белый «дофин». Только теперь Поль обнаружил, что на нём куртка.
Карлен, не сводя с Поля взгляда, внимательно слушал его рассказ.
— Итак, два дня я целиком прожил в бреду, — подытожил Поль. — Или же я брежу в эту самую минуту. Одно из двух.
— Это, несомненно, возвратное действие С–24, — сказал Карлен.
Поль был похож на человека, который идёт по узкому карнизу над стометровой бездной и ищет, за что бы ухватиться.
— Вы тоже были частью моего бреда, Бенуа. Вы подкрепляли его своими высказываниями.
— Это бывает, — заметил Карлен.
— Но и в настоящий момент вы делаете то же самое!
— В настоящий момент вы не бредите…
— А как мне в этом удостовериться?
— Во время бреда вы помнили о том, что принимали С–24?
— Да. Но вы ничего не знали о существовании этого препарата.
— Неважно. В настоящий момент я знаю. Так какой же из Карленов, по–вашему, объективно существует, а какой порождён вашим бредом?
Поль покачал головой.
— Я вижу, куда вы клоните! Но если бредовой идеей является С–24, тогда вы, наоборот, не существуете сейчас.
Карлен вздохнул.
— Не забывайте последовательность событий, — терпеливо сказал он. — Существует реальность, которая согласуется с отправной точкой. В этой реальности мне известно о ваших работах и работах всех ваших сотрудников. Включая Изабеллу. Вы согласны?
— Да.
— Эта реальность возобновилась сейчас, после вашего сна наяву. Почему вы склонны считать истинной вклинившуюся в неё полосу?
Поль нахмурился и беспомощно развёл руками.
— Я ничего не хочу, — сказал он. — Хотя нет, я хотел бы знать, что всё–таки со мной происходит?
— Посудите сами: где вы узнали о существовании С–24? В мнимой реальности, где про него никто не слышал? Или в подлинной, где про него знают все?
Поль промолчал. Карлен решил закрепить успех:
— Эта история с женой — хранительницей домашнего очага, с ребёнком, с богатством… Неужели она не кажется вам подозрительной? Ведь вы и сами психиатр. Согласитесь, что порождённые вашим сознанием образы лишены реального основания.
Поль пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он растерянно.
Карлен улыбнулся.
— Зато я знаю. И постараюсь убедить в этом вас. Та версия реальности, в которой вы в настоящий момент существуете, подразумевает наличие С–24, а этот препарат объясняет версию, которая его исключает. Обратное же утверждение несправедливо.
— Даже если допустить, что вы правы, — вздохнул Поль, — дела мои всё равно паршивые.
Карлен поднялся и взял его за плечи:
— Вы не хроник, Поль, ваш бред — явление временное. Вы расплачиваетесь за то безрассудство, с каким решили испытать на себе новый препарат, вот и всё.
Поль направился к двери.
— Да услышит вас небо.
Карлен покачал головой.
— Достаточно, чтобы меня услышали вы, — возразил он… — Небо глухо.
Поль уже выходил из кабинета, когда Карлен окликнул его.
— И последнее, — сказал он. — Я не хотел заострять на этом внимание, но вы сами так или иначе об этом узнаете. Какое, по–вашему, сегодня число?
Поль на мгновение задумался.
— Двадцатое декабря, разве нет?
— Нет, — отеческим тоном произнёс Карлен. — Девятнадцатое. Ваши два дня бреда располагаются между вчерашним вечером и сегодняшним утром. Им просто нет места.
Для Поля это был новый удар.
— Боже мой, вы уверены в этом?
Карлен указал ему на газету, лежавшую на столе. Поль проверил. Когда он поднял голову, лицо его выражало растерянность.
— Вот это действительно доказывает то, что я всё выдумал.
Карлен ответил не сразу.
— Не совсем, — нехотя признал он. — Поскольку каждая из версий исключает другую, то та, в которой вы существуете сейчас, должна быть правдоподобной до мельчайших подробностей, даже если она вымышленная. Это значит, что дата на газете, согласуясь с совокупностью остальных признаков, не обязательно должна оказаться истинной.
— Это ужасно, — помолчав, сказал Поль.
— Нет, это не ужасно. Потому что вам всё скорее всего приснилось этой ночью.
— Ну уж нет, — живо возразил Поль. — Утром я приехал сюда на одной машине, а сейчас внизу стоит совсем другая.
Карлен вздохнул.
— Допустим, — сказал он. — Но это, возможно, сон наяву, продолживший сон обычный.
Поль вёл автомобиль как лунатик. Казалось, «дофин» сам находил себе дорогу в потоке машин: его водителя, судя по всему, не занимали проблемы уличного движения.
Изабелла сидела на сиденье справа. Она молчала и время от времени украдкой посматривала на Поля. Тот остановил машину у небольшого старого здания. Вышли они с Изабеллой одновременно. Поль замер у кромки тротуара, разглядывая дом.
— Что–нибудь не в порядке? — встревоженно спросила Изабелла.
Поль вздрогнул.
— Нет–нет, — отозвался он. — Всё в полном порядке.
Он вернулся к машине закрыть дверцу на ключ. Изабелла вошла в дом первой. Поль увидел
