говоря уже о генетических. Выше уже говорилось, что за 6–7 поколений 50 семей при простом воспроизводстве станут обладателями одних и тех же признаков по XY-хромосомам, которые останутся только от одной пары исходной популяции. Не говоря уже о том, что геногеографические карты ясно показывают наличие определенных ареалов, где антропологические черты и генотипы происходят от определенного народа, который и следует считать коренным. Этногенез после известных нам масштабных миграций завершился. Даже переселение миллионов людей во время мировых войн ХХ века изменило границы расселения народов, но ядра этих расселений оставили прежними.
Можно ли совместить веру в ветхозаветную историю Адама и Евы с данными науки? Сверхпопулярный шоумен надеется поставить христиан в тупик, противопоставляя науку и предание. Христианину же, да и любому приверженцу традиционной этики, положено именно совмещать, а не разделять. Данные науки позволяют нам домысливать то, что опущено в Писании как нечто второстепенное, напрямую религии не касающееся (там нет, к примеру, основ математики или физики и т. п. — как, скажем, в древнеиндийском эпосе). Например, человекоподобие для христиан не может означать заведомой принадлежности к людям. Так, собственно, дело обстояло во все века человеческой истории — чужак не сразу признавался в качестве человека или вообще не признавался. Душа богодухновенна, телесная оболочка может быть ее лишена и человекоподобие скрывает зверство. При этом плодотворный брак человека с человекоподобным существом возможен — от него может родиться человек. Но может и нечеловек. Для совмещения научного и религиозного взгляда требуется расологический подход: среди «первочеловеков» было, как минимум, два племени — людей и человекоподобных. Об этом писал известный советский историк и антрополог Б.Поршнев. Что «нечеловеческое» сидит в нас, вряд ли стоит сомневаться. Вопрос, даем ли мы ему ход или стремимся быть людьми? Стремимся ли мы к тому, чтобы и наше потомство оставалось человеческим, а не человекоподобным?
Еще один заметный (с некоторых пор) телеведущий также вступил со мной в спор по близкому поводу, объявив, что русские государи все генетически были немцами. Это уже был прямой эфир, а не частная беседа. В условиях шабаша русофобов, царящего в шоу-передаче, что-то втолковать ведущему, который вовсе не хотел ничего понимать, было невозможно. Попробую осветить эту тему для тех, кто видел эту передачу и хотел бы разобраться в проблеме.
Популярной идеей всех ненавистников русской государственности была идея «нерусскости» правящей династии Романовых. С большим удовольствием в либеральных кругах начала XX века передавали демонстративный «опыт» историка С.М. Соловьева, который предлагал смешивать воду с вином так же как, по его представлению, смешиваются крови. Исходно Петр I — русский, его жена — немка. Значит, рассуждал Соловьев, в их дочери Анне — пополам той и другой крови. И смешивал вино с водой в равной пропорции. Муж Анны принц Голштинский — немец. Значит, в стакане остается только на четверть вина, остальное — немецкая «вода». Продолжая рассуждения в том же духе и смешивая вино с водой, либеральный историк заключает, что в крови Государя Николая II содержится лишь 1/128 часть русской крови, остальное — немецкая. Русского «вина» в стакане к концу «эксперимента» почти не заметно.
Понятна игра ума историка, ищущего популярности. Но даже уровень знаний XIX века не позволяет принимать эту игру всерьез. Ведь генеалогические исследования очевидным образом показывали глубокое родство русских и немецких аристократических фамилий. Если бы историк Соловьев вел добросовестный эксперимент, то ему пришлось бы смешивать красное вино с другим красным вином, отличным от первого лишь некоторым неуловимым оттенком. И в результате смешения он получил бы простой результат: оттенок вовсе не стал бы яснее. Кроме того, честная «игра» потребовала бы проследить, действительно ли немецкие принцессы были стопроцентными немками (или датчанками) по крови.
Начнем с того, что Рюриковичи — династия, происходящая от рода прибалтийских вендов — промежуточного племени между славянами и германцами, которое не было в те времена антропологически и культурно обособлено и принадлежало к одной из волн арийских миграций, «материалом» которых были также германцы и славяне. Германская экспансия оттеснила вендов на восток, в том числе и на русский север (точно как и англов — на Британские острова, а галлов — к югу). Из вендского рода (варяго-русского, «от рода варяжска») происходит основатель русской великокняжеской династии Рюрик, который «взял роды свои» и переселился к своим ближайшим по культуре и антропологии соседям — в район Старой Ладоги (где уже проживало немало русских переселенцев, оттеснивших или поглотивших финно-угров), а затем основал Новгород — в противовес Старграду-Рерику, откуда сам был родом. Русскими (при малом смешении с инородцами) были все великие князья Руси. Романовы — «природные цари», ближайшие родственники угасшей ветви Рюриков, также — русы, русские. По мужской линии большинство русской знати восходит к вендским династиям, которые себя ни к немцам, ни к скандинавам не относили и «звались Русью».
Разрыв наследования по мужской линии в династии Романовых произошел после Петра I, когда, как указывалось, его дочь вышла замуж за герцога Карла-Фридриха Гольштейн-Готторпского. Родословная последнего по прямой мужской линии восходит к датско-норвежскому (а одно время и шведскому) королю Христиану I. Его же родовое древо — вовсе не скандинавское. Оно связано с ольденбургской фамилией. Династия герцогов Ольденбургских прослеживается от начала XII века — от того момента, когда разделение славян и германцев было условным, и они скорее представляли языковые общности с близкими антропологическими чертами. Равно близкие вендские корни немцев и русов присутствуют в герцогстве Мекленбург, откуда ведут свой род множество аристократических фамилий русской и немецкой знати. В род Романовых Мекленбург регулярно «поставлял» своих принцесс. В «скандинавскую» кровь (если таковая вообще была у Ольденбургов) вливались крови континентальных династий южной Балтики — прежде всего, мекленбургских фамилий, тесно связанных с варягами и вендами и, очевидно, родственных Рюриковичам. Карл-Фридрих, таким образом, был наследником, с одной стороны, германо-скандинавских, а с другой — русских кровей. В значительной мере он возвращал династии русских царей их исходный генотип.
Таким образом, династия Романовых вовсе не была немецкой, как невежественно утверждают по сей день многие публичные лица, мнящие себя просвещенными. Аристократия не знала жесткого кровного деления на русских, вендов и немцев. В противном случае никакие династические браки не были бы возможными. Напротив, русско-немецкие династические переплетения отделены от многих прочих, которые не считались родственными и равнородными. Русские аристократы в массе своей, например, не роднились с южно-европейскими и западноевропейскими фамилиями. Романовы и вовсе предпочитали родниться с наименее смешанными северогерманцами.
Формальная сторона династической преемственности Романовых по крови, бесспорно, дает однородную картину кровного родства. В то же время неформальная история не позволяет определить точную этническую принадлежность жены Петра I Екатерины, действительное отцовство Карла-Фридриха по отношению к Петру III, действительное отцовство Петра III по отношению к Павлу I. Но даже если наследовали престол внебрачные дети, рождались они, безусловно, от славяно-германских браков. Смешивались крови очень близких «оттенков». Родовое древо Романовых в целом восходит к прусской знати. Увы, мало кто знает, что прусы — вовсе не германцы, а древние арийцы (возможно, попадающие в сообщество кельтских племен), мало смешанные с доарийским населением Европы.
Если допустить, что генеалогия соответствует кровному родству, то мужской генотип Романовых восходит к Ольденбургской северо-германской (то есть, исконно арийской) аристократии. По женской линии в династию поступали гены от восточно-германских фамилий, включая те, что сложились на вендских и прусских землях.
Разумеется, «сомнения» телеведущих вовсе не значат, что их интересует истина. Но эти сомнения тиражируются и смущают умы. Поэтому требуют ответов — именно потому, что затрагивают судьбу русского народа.
Еще один пример либеральных недоумений. Один из уважаемых членов Общественной палаты при Президенте РФ написал (Русский Журнал, 17 января 2005 г.): «Никакой иной России, кроме агломерата славянских, угрофинских, тюркских племен с инкрустацией из немецких, еврейских (далее по списку в полторы сотни) генеалогических рощ, никогда не было, нет и быть не может». Несколько ранее в том же издании тот же автор, мягко переходя на личность оппонента (спасибо, что удержался от прямого хамства, которое стало правилом практически у всех либералов), писал: «Но когда я слышу некий лепет о мужских и женских хромосомах от доктора политических наук депутата Савельева — человека интеллигентной внешности и с прочным навыком интеллигентной речи, — должен признаться: уши слышат, но промыслить это не удается». Беда, что не удается. Не желающего «промыслить» к приобретению непривычных для него
