поинтересовался я.
– Но ведь вы же учёные! Ваш коллега сам расписался в журнале посещений: «Профессор Летас Гедвилас, доктор наук».
Я метнул на импровизированного профессора взгляд, в который попытался вложить всю положенную мне природой ненависть. Это же надо было так сесть в лужу, попасться на какой-то мелочи! Ну кто его просил представляться профессором, этого недоучку из американского колледжа, который о науке не знает ничего, кроме самого слова «наука», да и то вряд ли смог бы написать его без ошибок! Этот напыщенный горе-дипломат, пугавший меня всемирным заговором, теперь обрекает нас обоих таскаться по стране в компании какого-нибудь полицейского недоумка, который будет строчить отчёты в министерство, докладывая о каждом нашем шаге! Об острове Сентинель, конечно, можно было уже просто-напросто забыть.
Пока я скрежетал зубами, «профессор Гедвилас, доктор наук» делал вид, что он жертва произвола индийских властей, и вяло пытался качать права, что на лысого майора не производило ровным счетом никакого впечатления. Он объяснил, что был бы рад принять предложенные ему двести долларов и даже форма прямой взятки при исполнении не останавливает его, но на нашем заявлении уже есть резолюция директора департамента, и двухстраничное разрешение уже выправлено и снабжено синей печатью, и в паспортах уже проставлены штампы «Выезд разрешён в сопровождении». С видом побитой собаки мы приняли наши паспорта, и я поклялся про себя всепобеждающему Вишну, что задушу Андрея Гурьева собственными руками, как только заветная Золотая Книга окажется у меня в руках.
Однако главный удар ждал нас впереди. Покончив с формальностями, весёлый майор решил забить последний гвоздь в крышку гроба нашей так и не начавшейся экспедиции. Эффектно развернувшись, он указал на открывающуюся дверь и воскликнул:
– А вот и ваш сопровождающий офицер. Две предстоящие недели вы будете путешествовать вместе. Прошу любить и жаловать, начальник андаманского сектора нашего отдела, капитан полиции Савитри Пали.
Я не большой любитель немых сцен, но тут я не смог удержаться. Сцена и впрямь была на редкость немая.
Мы с капитаном уставились друг на друга, и в глазах у нас обоих, по-видимому, читалась самая гремучая смесь удивления, неприязни и готовности биться до конца. И всё-таки я вынужден был ещё раз констатировать: да, без фуражки она явно смотрелась гораздо лучше.
СТРАНИЦА 5
ГАНГА-ПАРВА («О НЕБЕСНОЙ РЕКЕ»)
– Да, – сказал Андрей Гурьев, – хорошая карма производит хорошие последствия, а плохая карма производит плохие последствия.
Мы уже в течение получаса тряслись в кузове моторикши в полном молчании, стараясь не смотреть друг на друга, поэтому на эту очередную жалкую шутку Андрея я демонстративно не отреагировал.
Тем более что он действительно был прав: карма у нас явно была плохая. Обвинять кого-либо в создавшихся проблемах было бессмысленно, и мы оба это осознавали. Хотя, конечно, в глубине души я-то прекрасно понимал, что виноват во всём именно Гурьев, который, буквально по русской пословице, назвался груздем и тем самым вынудил нас залезть «в кузов» индийской полиции, имеющей отныне вполне легальное основание следить за каждым нашим шагом. Я попал в глупейшее положение: прибыв в Индию по просьбе профессора Гедвиласа, у которого в руках был ключ от тайны Золотой Книги, я нежданно- негаданно оказался в компании двух людей, которые об этой книге не знают ровным счётом ничего, а годны только на то, чтобы создавать дополнительные препятствия, в то время как сам Гедвилас провалился сквозь землю и признаков сансары[14] не подавал.
Вдобавок не было никакой надежды коррумпировать приставленную к нам холодноглазую мегеру или по крайней мере усыпить на время её бдительность.
После того как мы втроём вышли из кабинета с нашими разрешениями на поездку, капитан Пали пригласила нас в соседнюю комнату безо всякой мебели, где облокотилась о подоконник и осмотрела нас взглядом палача, приступающего к экзекуции.
Я тоже постарался присмотреться к человеку, с которым – хочешь не хочешь – нам придётся считаться в течение ближайших недель. Внешне Савитри не производила отрицательного впечатления: невысокая, стройная женщина возрастом около тридцати в ладно подогнанной по размеру полицейской форме. Едва смуглая кожа, тонкий нос и пропорциональные черты лица делали её похожей скорее на сицилийку или уроженку южной части Испании, но никак не на индианку. Только длинные чёрные волосы и огромные глаза в обрамлении тёмных век говорили о том, что родиной её предков была Индия, причем, скорее всего, Северная.
– Я не хочу быть ни шпионом, ни надсмотрщиком, – примирительно начала Савитри, теребя тонкими пальцами фуражку. – Отдыхайте себе на здоровье. Всё, что соответствует закону, не будет вызывать с моей стороны никаких возражений. Думаю, господа, мы сумеем договориться о таком способе общения, который никого не будет излишне обременять.
Мне нечего было на это сказать – я ещё никогда не путешествовал с полицейским эскортом и не мог знать наверняка, будет он меня обременять излишне или в рамках допустимых пределов.
Зато заговорил Андрей:
– Я надеюсь, вы снимете полицейскую форму, когда мы отправимся в путешествие?
– Конечно, – передёрнула плечами Савитри. – Нечего нам пугать народ. Давайте распланируем маршрут. Я готова выехать завтра вечерним поездом.
– Почему поездом? – испугался я. – Мы взяли авиабилеты до Калькутты, оттуда в Порт-Блэр.
– Во-первых, не Калькутта, а Колката. – Её взгляд снова стал надменным, и я совсем затосковал. – Мы живём не в Британской империи, город давно переименован. Во-вторых, авиаперелёты полицейским бюджетом не предусмотрены, и нам придётся ехать на поезде Дели – Варанаси – Колката, а оттуда пароходом до островов. Вот мой телефон, предлагаю увидеться завтра на Центральном вокзале Нью-Дели в четыре часа пополудни. Билеты для вас я забронирую, оплатите при получении.
– Да вы что… – начал было Гурьев.
Однако я перебил его по-русски:
– Андрей, не нужно сейчас… Бог с ней, поедем поездом, это даже к лучшему – будет время её перевербовать. Времени у нас много, а её лояльность дороже пары лишних дней. Пошли отсюда…
– Да, вот ещё что… – прервала его Савитри. – Когда мы находимся вместе, извольте разговаривать на понятном мне английском.
– Извольте отправляться к чёрту, товарищ капитан, – твёрдо ответил я. – Если вам охота участвовать в беседе, потрудитесь изучить сперва русский язык.
Мы оба повернулись и вышли из комнаты.
И вот теперь мы ехали в мой «Шератон» в самом паршивом настроении, а Гурьев неумело пытался шутить, произнося какие-то мантры из палийского канона*.
– Да вовсе я не шучу, Алексей, – отпирался он. – Мы слишком близко к сердцу приняли создавшееся положение. Философия дзэн учит нас хладнокровно воспринимать кармические испытания вроде этой психопатки, свалившейся на нашу голову. Нам нужно просто почистить чакры[15]. Вот увидишь: пройдёт время, и вы с ней… ну, хорошо-хорошо,
– Да как ты себе это представляешь? – тоскливо спросил я.
– Я – никак. У меня нет опыта работы с туземными женщинами. А вот ты должен бы уже знать. Тонкости общения с местными жительницами – твоя специализация, насколько я это понял по твоему африканскому опыту. Санаев, нам ведь не нужно её убивать: пусть живёт! Наша задача – сделать её лояльной и заставить смотреть спустя рукава на наши действия на Андаманских островах. А вот как это сделать – думай! Потому что чует моё сердце: придётся нам всё-таки нарушить индийский федеральный закон и отправиться искать нашего профессора на остров Сентинель…
Гурьеву, конечно, не терпелось побывать Колумбом. Как человек легко и быстро увлекающийся, он не
