«Но ты должен принести их. — В уголке рта Беккера подсыхало белое пятнышко слюны. Так происходило всегда, когда он был возбужден. — Принеси мне глаза».
Что-то не так.
Чуть раньше Друз слышал еще какой-то звук, но сейчас он прекратился. Нанося удары и вонзая острые как бритва края бутылки в глаза, он думал о тонкой сорочке Стефани. Она не стала бы надевать такую в холодный ветреный вечер в апреле, если бы находилась в доме одна. Женщины по сути своей актрисы. Они обладают инстинктивным пониманием того, что правильно, и это не имеет никакого отношения к обычным удобствам. Если бы она была здесь одна, она бы такое не надела.
Убийца ударил ее в лицо и услышал шаги на лестнице. Он удивился, слегка повернулся и чуть привстал, скорчившись, точно голем, и продолжая держать бутылку в руке. Из-за угла у основания лестницы показался мужчина в полотенце. Выше среднего роста, достаточно плотного телосложения, но не толстый; лысеющий, мокрые редкие волосы растрепались на висках. У него была бледная кожа, которой редко касаются солнечные лучи, волосы на груди поседели, на плечах остались розовые пятна от горячей воды.
Мгновение оба не шевелились, затем незнакомец выдохнул:
— Боже праведный!
И побежал по ступеням. Друз поспешно шагнул за ним и потерял равновесие. Кровь на полу в кухне была почти невидимой, красная на красной плитке, и он поскользнулся. Он упал на голову женщине, и ее разбитое лицо оставило след на спине его куртки. Любовник Стефани Беккер уже добежал до верха лестницы. Дом был старым, с дубовыми дверями. Если мужчина запрется в спальне, Друз не сможет быстро добраться до него. Вполне возможно, что он уже сейчас звонит в службу спасения.
Убийца бросил бутылку, как и было задумано, повернулся и выбежал в дверь. Он был на середине застекленного прохода, когда у него за спиной раздался грохот, похожий на пистолетный выстрел, и он вздрогнул. «Дверь», — пронеслось у него в голове. Он побежал, раскидывая ящики с рассадой. Выскочив из коридора, Друз нащупал фонарик, через две секунды миновал гараж и вылетел в переулок, сдерживая себя: «Иди медленно. Не спеши!»
Еще через десять секунд Друз вышел на улицу, сгорбился и поднял воротник. Он добрался до своей машины, никого не встретив по пути. Через минуту после того, как он оставил Стефани Беккер, автомобиль сорвался с места.
«Выбирайся отсюда».
Друз не позволял себе думать. Все отрепетировано, и все безупречно. «Делай, как написано в сценарии. Не выбивайся из графика». Вокруг озера, на Франс-авеню, потом на 12-ю автостраду, затем назад к развязке, на I-94, и до Сент-Пола.
И тут он подумал:
«Он видел мое лицо. И вообще, кто он, черт его подери? Такой кругленький, розовый, такой удивленный». Друз изо всех сил ударил рукой по рулю. Как это могло произойти? Ведь Беккер все предусмотрел.
Друз, конечно, не знал имени любовника Стефани Беккер, но самому Беккеру оно, возможно, известно. По крайней мере, он наверняка сумеет что-нибудь придумать. Друз посмотрел на часы в машине. Без двадцати одиннадцать. Если следовать их плану, до первого звонка оставалось еще десять минут.
Он съехал на следующем выезде с магистрали, остановился около магазина «Суперамерика» и поднял пластиковый мешочек с мелочью, который оставил на полу в машине. Он не хотел, чтобы деньги зазвенели, когда он войдет в дом Беккера. На стене магазина висел телефон-автомат. Друз закрыл указательным пальцем другое ухо, отгораживаясь от уличного шума, и начал набирать номер таксофона, находящегося в Сан-Франциско. Механический голос попросил его бросить еще монетки, и он послушно выполнил указание. Через секунду на западном побережье зазвонил телефон. Беккер был на месте.
— Да?
Друз должен был произнести одно слово — «да» или «нет», а потом повесить трубку. Вместо этого он сказал:
— Там был мужчина.
— Что?
До сих пор Друзу не приходилось слышать, чтобы Беккер удивлялся.
— Она спала с каким-то типом. Я вошел и убил ее, а тут вижу, как по лестнице спускается мужик в полотенце.
— Что?
Его друг был не просто удивлен, он был потрясен.
— Да проснись ты, черт тебя подери, и прекрати спрашивать «что?». У нас проблема.
— А женщина?
Беккер начал приходить в себя. Не называл никаких имен.
— Что касается женщины, ответ «да». Но тот парень меня видел. Всего секунду. Я был в лыжной куртке и шапке, но с моим лицом… Не знаю, что он успел рассмотреть.
— Мы не можем сейчас об этом говорить. Я позвоню сегодня или завтра, в зависимости от обстановки. Ты уверен насчет женщины? — сказал Беккер после долгой паузы.
— Да, да, ответ «да».
— Значит, тут все в порядке, — проговорил Беккер с удовлетворением. — Я подумаю насчет остального.
И он отключил связь.
По дороге от магазина Друз тихонько, грубым голосом напевал пару строк из песни: «Та-дам, Анджелина, прощай, Анджелина». Но что-то тут было не так, и проклятая песня будет его преследовать, пока он не поймет, в чем дело. «Та-дам, Анджелина». Может быть, позвонить на радио и попросить поставить запись? Мелодия сводила его с ума.
Он выехал на I-94, потом на 280-ю автостраду, на I-35W и I-694, а оттуда покатил на запад, быстро, очень быстро, наслаждаясь скоростью и объезжая по кругу Города-близнецы. Ему нравилось, как ветер со свистом врывается в щель в окне, нравились старые песни, которые передавали по радио. Та-дам…
Кровавый отпечаток у него на спине высох и стал невидимым. Впрочем, Друз про него не знал.
Любовник Стефани Беккер услышал странный шум, когда вышел из душа и вытирался полотенцем. Звук был неестественным, странным и резким, но ему не пришло в голову, что на Стефани кто-то напал и она умирает на полу в кухне. Он решил, что она что-то передвигает, например один из тяжелых антикварных стульев, или не может открыть банку и стучит крышкой о стол. Да мало ли что это может быть!
Он обернул полотенце вокруг пояса и отправился вниз. Его глазам предстало кошмарное зрелище: человек с чудовищным лицом навис над Стефани, в руке у него, точно кинжал, зажата разбитая бутылка с окровавленными краями. Лицо Стефани… Что он говорил ей в постели всего час назад? Он сказал смущенно, прикоснувшись пальцем к ее губам: «Ты красивая женщина, какая же ты красивая».
Увидев ее на полу, он повернулся и бросился бежать. «А что еще ты мог сделать?» — спрашивала одна часть его сознания. Но первобытная составляющая, та, что обитала в варварских пещерах, твердила: «Трус».
Он взлетел вверх по лестнице, в ужасе спасаясь бегством, быстро захлопнул за собой дверь, чтобы отгородиться от кошмара, царящего внизу, и тут услышал, как чудовище промчалось по застекленному переходу и выскочило наружу. Он схватил телефон, нажал девять, потом один. Но уже в следующую секунду к нему вернулась способность думать. Он замер. Прислушался. Никаких соседей, никаких криков. Или сирен. Ничего. Он взглянул на телефон и положил трубку. Может быть…
Мужчина надел брюки. Медленно приоткрыл дверь, напряженно ожидая нападения. Никого. Он тихо, не обуваясь, начал спускаться вниз. Ничего. Осторожно, не спеша, вошел на кухню. Стефани лежала на полу, на спине, и он уже ничем не мог ей помочь: ее лицо и голова превратились в бесформенную массу. Вокруг собралась лужа крови; убегая, убийца в нее наступил и оставил следы — отпечаток края спортивной туфли и каблука.
Любовник Стефани Беккер потянулся к женщине, собираясь проверить пульс на шее, но в последнюю
