понимаешь.
— А ничего! — сказал первый студент.
— Годится! — оценил плод второй.
Бывший рыжий на всякий случай пошел за смельчаками, чтобы в точности знать, упадут они или нет замертво через десять-двадцать шагов, как спящая царевна, но студенты съели фрукты, выплюнули косточки и ушагали той же молодой походкой, что и пришли.
И Глобус вернулся к дяде Леше. Он решился купить хоть один невиданный плод и отведать его — ради эксперимента и познания. Но было поздно. Дядя Леша успел продать всё и, довольный, пересчитывал деньги.
— На мелочь, — доверительно рассказал он подошедшему умнику, — я хлебушка куплю, а на закусь у меня со вчера трошечки кильки осталось. И барабули штук, значит-понимаешь, пять. Так что всё у меня, как говорят сейчас молодые, окей. Понял? А ты говоришь, не грей, понимаешь, фрукт!
— Не грей, не грей, — подладился под шершавую дяди Лешину речь Глобус. — Какие же это грейпфруты! Я их хорошо знаю. И где они растут, знаю.
— Вот и ехай туда, за ними, — мирно посоветовал бывшему рыжему алкаш. Язык у него развязался, будто он уже выпил. — Ехай и кушай на дальнейшее здоровье. А если видишь, что человек бизнесом, так сказать, занят, ты ему торговлю не рушь. Не препятствуй. Али ты из администраторов-бюрократов?
— Но ведь я всего-навсего хотел знать, что это за фрукты! — обиженно спорил умник. — Мне это интересно! Ну скажи! — взмолился он. — Ну где ты их берешь? — Они уже перешли на 'ты'.
— Как другу — скажу, — расщедрился алкаш, добрея на глазах. — Вы-ра-щи-ва-ю. А как, где — секрет. Мне жить надо. А дураков — секреты раскрывать — здесь, — дядя Леша обвел себя магическим кругом, — нет! Завтра еще вынесу на продажу. Придешь — продам. Будь здоров!
И дядя Леша поспешил к магазину, потому что часы Глобуса, на которые он глянул, показывали уже 11 часов и 15 минут, а у него еще ни в одном глазу.
Умник же еще немного потоптался на месте, потом махнул рукой и отправился восвояси.
Если б он знал, что в этот день случится еще одна неожиданность, он шел бы, верно, в другую сторону. В ту, где скрылись студенты.
Зернышки
Пять гранатового цвета зернышек из шести, которые выплюнули студенты, съев фрукты, упали на асфальт и затерялись в пыли, а последнему повезло — оно попало на землю, на зеленую лужайку между аптекой и кинотеатром. На этой лужайке играли две маленькие девочки с большими бантами в волосах. У одной бант был желтый, как одуванчик, а у другой — синий, как глаза хозяйки банта. Обе передвигались на корточках и зачем-то ковыряли землю щепочками. Может быть, они что-то, вчера потерянное, искали, а может быть, что-то друг от дружки прятали. Их мамы сидели неподалеку, на скамейке под каштанами. Листья каштана словно бы начали уже обгорать по краям.
Мамы говорили:
— А вот моя Леночка…
— А вот моя Светочка…
Девочки говорили:
— А вот моя мама…
— А моя мама…
С рыжеющего каштана на зеленую лужайку слетел голубь с черным полукольцом на шее. Глядя на девочек, он, наверно, подумал, что на земле рассыпано нечто вкусное. Он похаживал в сторонке, косясь на девочек, и поклевывал землю тут и там.
Лена увидела гранатового цвета зернышко, выплюнутое студентом, и сказала:
— А я сейчас посажу дерево…
Света ответила ровно через секунду:
— И я посажу. — Но не нашла, что посадить, и передвинулась к подружке, чтобы посмотреть, что та будет сажать.
Лена вырыла ямку, уронила туда зернышко и засыпала землей. А заровняли ее девочки вместе. Теперь обе смотрели на то место, где было зарыто зернышко, и приговаривали:
— Здесь вырастет дерево…
— Скоро-скоро…
— На нем будут яблоки…
— Вкусные-вкусные…
— Сладкие-сладкие…
— А я яблоко сорву…
— И я сорву…
То ли это приговаривание оказалось волшебным, то ли по другой причине, но из земли показалось зеленое копьецо и начало подниматься. Чуть поднялось, принялось разворачиваться и в секунду превратилось в зеленый лист. За первым копьецом вышло наружу еще одно и тоже развернулось в зеленый лист.
Листья стали подниматься, девочки увидели веточку, на которой и сидели листья. Они закричали:
— Растет, растет! — и захлопали в ладоши.
Обе мамы подбежали к дочерям.
— Что случилось?
— Смотрите, смотрите! — кричали обе девочки. — Дерево растет! Из нашего зернышка!
Мамы увидели растущее на глазах деревце, хотели всплеснуть руками, начали это движение, но руки остановились на полпути, замерли, а рты раскрылись. В этом положении мамы застыли.
А деревце — ствол, ветки, листья — стало уже величиной с расписной чайник, листья были почти круглые, на конце заостренные, твердые и блестящие, как у тополя.
Деревце перестало расти, и на нем, как по знаку волшебника, появились три ярко-желтых цветка величиной с цветок весенней лесной ветреницы, ну, с три копейки, в каждом цветке было по пять лепестков.
Цветы крепко и ароматно запахли, тут же прилетели три пчелы и сели на них. Повозились, повозились в цветках, выпачкались по локоть в желтой пыльце и одновременно снялись и улетели.
Девочки и мамы следили за этим, пожалуй, так, как если бы перед ними в темноте разгорался костер.
Цветы покрасовались на деревце минуты, наверно, три-четыре, а потом — раз — и стали вянуть. Посыпались наземь один за другим лепестки… И на месте каждого цветка стали вызревать-наливаться сперва зеленые, но на глазах желтеющие плоды. Чем больше они желтели, тем становились прозрачнее, янтарнее…
— Яблоки, яблоки! — закричала Лена. — Я хочу попробовать!
— И я, и я! — потребовала Света.
— Не смейте! — дружно сказали мамы. — А вдруг они ядовитые!
Но тут девочки закапризничали. Изо всех сил тянулись они к янтарным плодам, — ведь они их сами вырастили! — а мамы тянули их в обратную сторону. И, конечно, девочки расплакались. А мамы, чтобы не привлекать ничьего внимания к сцене, позволили девочкам сорвать плоды. Каждая взяла по одному, а третий мамы решили разрезать дома пополам, чтобы попробовать (или хотя бы лизнуть) первыми.
Только 'яблоки' были сорваны, как листья на деревце стали вянуть, сохнуть и опадать. Всего лишь за три минуты все они осыпались, пожухли и стали похожи на те, что лежали уже к этому времени на осенней земле. Деревце теперь не остановило бы на себе ни одного взгляда — это был просто высохший кустик. Да и он простоял недолго — вдруг надломился под каким-то малым ветерком и упал.
Вот чего не увидел в этот день любознательный Глобус, а пойди он за студентами дальше десяти
