Руслан и Людмила

биороботом-оборотнем, неким Фантомасом в красивой упаковке. Поэтому в поэме она принимает то образ змея, то кошки.

Но робкой горести моей
Hаина с гордостью внимала,
Лишь прелести свои любя,
И равнодушно отвечала:
“Пастух, я не люблю тебя!”

Так Финн становится послушной игрушкой в руках Черномора и потому «весело и грозно бьется», возглавляя толпу бесстрашных земляков только затем, чтобы:

К ногам красавицы надменной
Принес я меч окровавленный,
Кораллы, злато и жемчуг;

Результат прежний:

Герой, я не люблю тебя!

Только после этого Финн берется за ум, желая постичь «предметы мудрости высокой», то есть вооружиться знаниями, необходимыми в противоборстве с Черномором, о котором он пока еще ничего не знает.

Невольно пришлось вспомнить и о Родине. Одновременно Руслану дается представление о преемственности управленческого знания, обладающего некими национальными особенностями.

Но слушай: в родине моей
Между пустынных рыбарей
Наука дивная таится

По расчетам астрологов, последние 2500 лет Земля проходила созвездие Рыбы. Рыба — символ иудо- христианства. В начале третьего тысячелетия Земля, по данным астрологов, войдет в созвездие Водолея, и наступит новая эра… Дивная наука новой эры сохранялась и в иудо-христианской среде, то есть таилась «между пустынных рыбарей». Это — о её пребывании информационном. О местопребывании материальном и реальных носителях новой науки Финн говорит особо:

Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далекой
Живут седые колдуны;

Чем же они занимаются?

К предметам мудрости высокой
Все мысли их устремлены;

А каковы их отношения со всем, что есть в окружающем мире? Как прошлое и будущее развивающегося мира относятся к их мыследеятельности?

Все слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб, и самая любовь.

В первой строчке виден прием, используемый Пушкиным для передачи читателю особенно важной мысли, как, например, в стихотворении “Герой”:

Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман.

Нарушая привычный порядок слов, он как бы задерживает мысль читателя в нужном автору месте и заставляет его соображать. Обыденному сознанию более понятна была бы такая форма выражения мысли, изложенной в двух строках: “Все, что есть в прошлом и будущем окружающего мира, слушается ужасного голоса колдунов”.

К сожалению, поначалу стремление Финна к жреческим знаниям диктовалось личным своекорыстием, подогретыми трепетным жидовосхищением:

И я, любви искатель жадный,
Решился в грусти безотрадной
Hаину чарами привлечь
И в гордом сердце девы хладной
Любовь волшебствами зажечь.

Прошло сорок лет и вот:

Настал давно желанный миг,
И тайну страшную природы
Я светлой мыслию постиг…

В процессе постижения «страшной тайны природы» Финну суждено было узнать и о месте Человека в