Русский романс

          Паче всех сильна!
Уже склонивши,
          Уж победивши,
Изволь сотворить
Милость, мя любиты
                    Люблю, драгая,
                    Тя, сам весь тая.

Ну ж умилися,
          Сердцем склонися;
Не будь жестока
          Мне паче рока:
Сличью[21] обидно
То твому стыдно.
                    Люблю, драгая,
                    Тя, сам весь тая.

Так в очах ясных!
          Так в словах красных!
В устах сахарных,
          Так в краснозарных!
Милости нету,
Ниже привету?
                    Люблю, драгая,
                    Тя, сам весь тая.

Ах! я не знаю,
          Так умираю,
Что за причина
          Тебе едина
Любовь уносит?
А сердце просит:
                    Люби, драгая,
                    Мя поминая.

<1730>

3. Плач одного любовника, разлучившегося с своей милой, которую он видел во сне

Ах! невозможно сердцу пробыть без печали,
Хоть уж и глаза мои плакать перестали:
Ибо сердечна друга не могу забыти,
Без которого всегда принужден я быти.

Но, принужден судьбою или непременной,
И от всея вечности тако положенной,
Или насильно волей во всем нерассудной,
И в порыве склониться на иное трудной.

Ну! что ж мне ныне делать? коли так уж стало.
Расстался я с сердечным другом не на мало.
Увы! с ним разделили страны мя далеки,
Моря, лесы дремучи, горы, быстры реки.

Ах, всякая вещь из глаз мне его уносит,
И кажется, что всяка за него поносит
Меня, сим разлученьем страшно обвиняя,
И надежду, чтоб видеть, сладку отнимая.

Однак вижу, что с ними один сон глубоки,
Не согласился; мнить ли, что то ему роки
Представлять мила друга велели пред очи
И то в темноту саму половины ночи!

Свет любимое лице! чья и стень[22] приятна!
И речь хотя мнимая в самом сне есть внятна!
Уже поне[23] мне чаще по ночам кажися
И к спящему без чувства ходить не стыдися.

<1730>

АЛЕКСАНДР СУМАРОКОВ (1717–1777)

4. «Уже восходит солнце, стада идут в луга…»[24]

Уже восходит солнце, стада идут в луга,
Струи в потоках плещут в крутые берега.