вместе с Дональдом де Фризом (или генералом Синком) — впоследствии убитым руководителем СОА. Дениз отказалась от семьи, от церкви, от родины, чтобы стать «солдатом революции» в Зеленой бригаде Вудрафа, одной из недобитых групп Симбионезской Армии. Ее разыскивали ФБР и полиция штата Нью-Йорк за соучастие в тех же самых преступлениях, за которые ее товарищи отбывали сейчас срок в тюрьме: за попытку захвата инкассаторской автомашины и убийство из огнестрельного оружия двух полицейских.
— Время уходит, свинья, — предупредила Мао. — Через три минуты я отдам приказ казнить первого заложника.
— Полковник, не надо этого делать, — как можно мягче сказал Спенсер, специально называя Мао самочинно присвоенным ею воинским званием, и тем самым пытаясь польстить ее нездоровому самолюбию. Он старался говорить спокойно и уверенно, а сам в это время лихорадочно вытаскивал из пачки очередную сигарету. — Как я уже сказал вам, полковник, губернатор согласился освободить ваших людей. Но это требует времени. Переговоры должны идти по соответствующим каналам. Вы же не можете…
— Не говори мне, чего я могу, а чего — нет! — прорычала полковник Мао. — здесь командую я! Я говорю от имени всего угнетенного народа! И очень хорошо знаю, что все попытки нанести удар по вашей гнилой системе провалились только потому, что раньше люди не были стойкими и до конца последовательными в борьбе за нашу святую идею. Но теперь-то мне ясно, что пока я с тобой разговариваю спокойно, ты меня уважать не начнешь. Так что через три минуты я перехожу к действиям. Ровно в десять мы казним одного из наших военнопленных.
— Разве вы не уважаете Женевскую конвенцию? Как же вы можете называть себя борцом за дело народа, если похищаете людей и убиваете их наобум, не принимая во внимание ни их достоинств, ни даже невиновности?
— В этом мире нет полностью невиновных людей, — убежденно заявила Мао. — Мы провели опрос пленных и выбрали первого, кому предстоит умереть. За ним последуют и другие. Каждые полчаса мы будем казнить их по одному, и это продлится до тех пор, пока генерал Кинтей и другие наши товарищи не будут доставлены к нам в целости и сохранности.
— Но они уже находятся на пути к вам! Пожалуйста, не принимайте скоропалительных решений! Я заверяю вас, что…
Раздался громкий щелчок, и связь прервалась. Спенсер понял, что все его уговоры были напрасны, и это привело его в глубокое уныние. Он долго еще тупо смотрел на умолкнувший телефон, потом медленно положил трубку. Порывшись в карманах, Джим достал спички и жадно закурил очередную сигарету, часто и глубоко затягиваясь. Затем снова снял трубку и начал набирать номер банка в надежде вновь установить связь с полковником Мао, прежде чем начнется исполнение приговора, которое она только что обещала. Одновременно он прислушивался, не раздастся ли звук выстрела с той стороны улицы, но пока все было тихо. Вместо этого наблюдатель из группы захвата закричал:
— Они открывают входную дверь! Один из заложников выходит на улицу!
Спенсер бросил трубку на рычаг, кинулся к выходу и через секунду уже стоял на улице возле широко распахнутой двери аптеки. За укрытием из мешков с песком находились люди из его команды с автоматами и винтовками наготове. Осторожно выглянув из-за укрытия, Спенсер сразу заметил выпущенного заложника — это был пожилой мужчина в коричневом костюме-тройке. Он неуверенно шел через улицу с высоко поднятыми руками, и часто мигал и щурился от яркого утреннего света. Было видно, как он дрожит. Затем парадная дверь банка слегка приоткрылась, в воздухе блеснуло что-то металлическое, и раздался звук спущенной тетивы. Мужчина громко вскрикнул, согнулся и упал.
— Не стрелять! — выкрикнул Спенсер, и в ту же секунду дверь банка захлопнулась.
Если бы бойцы из его ударной команды ослушались и открыли огонь, остальные заложники могли бы погибнуть за считанные секунды. Но в душе Спенсер все же только и мечтал о том, чтобы его люди не подчинились приказу, и пусть потом хоть сам дьявол отвечает за последствия. Однако выстрелов не последовало.
Корчась от боли, мужчина в костюме-тройке беспомощно пытался доползти до тротуара. Спенсер послал двух бойцов помочь заложнику добраться до безопасного места. Его волоком втащили за укрытие из мешков, где он сразу же упал, издавая громкие стоны. Из его ягодицы торчала блестящая стальная стрела, с которой стекала струйка крови.
— Это стрела из арбалета! — воскликнул один из агентов.
— Они промахнулись! — с облегчением сказал другой. — Он будет жить.
Но Спенсер сильно сомневался в этом. Он помнил «фирменный стиль» СОА — пули, отравленные цианистым калием.
— Носилки! Скорей носилки! — крикнул он полицейским и санитарам, которые устроили за зданием аптеки пункт неотложной медицинской помощи.
Но прежде чем врачи успели подбежать к несчастному, он сильно затрясся в судорожных конвульсиях и через несколько секунд умер. Спенсер нагнулся к трупу и вытащил стрелу. Она оказалась изнутри полой. Когда он перевернул ее, из отверстия вытекло несколько капель мутной желтоватой жидкости. Но характерного запаха горького миндаля Джим не ощутил. Значит, это не цианистый калий, а что-то совсем другое.
В аптеке зазвонил телефон, и Спенсер бросился туда. Из трубки послышался истерический хохот полковника Мао:
— Это яд гремучей змеи! — весело сообщила она, будто речь шла о какой-нибудь совершенно невинной шутке.
Глава шестая
Джейни Стоун старательно пропалывала огород и одновременно прислушивалась, не подъезжает ли отцовский пикап. Она уже порядком вспотела под палящим солнцем, которое стояло сейчас почти в зените, и это означало, что приближается полдень. А значит, скоро приедет на обед папа.
Джейни отложила в сторону мотыгу и подошла к Блэки, чтобы немного поиграть с ним. На полпути она воровато оглянулась в сторону дома: ей совсем не хотелось, чтобы мать увидела, как она тайком устраивает себе перерыв. Джейни было очень обидно, что вместо настоящего праздника в поместье Карсон ей сейчас приходится заниматься таким скучным и надоедливым делом, как прополка грядок.
— К черту! — громко сказала девочка и вытерла со лба пот.
С сегодняшнего дня мать запретила ей носить просторные ковбойки, в которых было гораздо удобней, да и намного прохладнее. С утра на нее напялили узкую клетчатую блузку и простые джинсы вместо любимого холщового комбинезона. Как ни странно, но из-за этой старомодной блузки Джейни еще больше стала похожа на маленькую девочку, потому что блузка сидела на ней как мешок, не оставляя никаких признаков того, что под тканью скрывается растущая грудь.
— Джейни погладила пса, и он, как заведенный, завертелся возле нее, а потом бросился к дому, с громким звоном натянув свою длинную цепь, которая вскоре остановила его и даже отбросила немного назад. Блэки проголодался. Он раньше всех чувствовал приближение обеденного времени и начинал вести себя так, будто его вообще никогда не кормили.
Входная дверь дома открылась, и девочка, позабыв о собаке, бросилась назад к грядкам и схватила мотыгу. Но на этот раз мать почему-то не стала ругать ее, а медленно подошла к огороду сама.
— Джейни! — нахмурилась Сара Стоун. — Бабушка опять ничего не ест. Я приготовила кукурузные лепешки и суп из чечевицы — все, что она так любит, но она из моих рук ничего не берет. Ты должна пойти к ней и попробовать ее накормить.
— Но… — начала было Джейни, указав рукой на еще непрополотые грядки и втайне надеясь, что мать оставит ее в покое и позволит закончить работу в огороде вместо не очень приятной процедуры кормления бабушки.
— Никаких «но», — строго перебила мать. — Бабушка тратила на тебя все свое время, пока была здорова; она даже со мной так не возилась, когда я была маленькой. Может быть, у тебя получится кормить ее, и если она с этим смирится, то с сегодняшнего дня это станет твоей постоянной обязанностью.
