— «Полдень-22».
— Как-как?!
— Вы удивлены?
— Не то слово…
— Весьма претенциозно, согласен. Ну, полдень — это, надо полагать, помпезная заявка на будущий расцвет России. А двадцать два… Интеллигенция советской закваски всегда была без ума от антиармейской литературы. Гашек, Хеллер… Видимо, кто-то из организаторов вовремя вспомнил «Уловку-22». Полвека назад в вашей стране такое назвали бы низкопоклонством перед Западом. Теперь это можно расценить как успокоительный жест американским друзьям: мы, мол, о вас помним и с армией не работаем… Врут, скорее всего.
— М-да. Ну… можно, наверное, и так… И чем эта корпорация занимается?
— В том-то и дело, что ничем из ряда вон выходящим… Всего-то коммерческими геостационарами. Довольно конкурентоспособными, но не более того.
И много их не нужно. Эпизодическая функция, можно сказать.
— Больше настораживающих моментов нет?
— Как сказать… Есть. Если бы речь шла о нормальной стране с приемлемым для Запада уровнем жизни, мы бы и внимания не обратили. Подумаешь, человек перешел с одного места работы на другое… Но это же Россия. За последний год трое очень видных русских ракетчиков без шума и рекламы вдруг отъехали из Штатов обратно на родину. Один был далеко не последним человеком в марсианской программе. Двое других занимались интереснейшими орбитальными экспериментами. Ни Марс им оказался не нужен, ничего не нужно… Я уж не говорю об уровне и качестве жизни. Все теперь в «Полудне». Вот вопрос вам как русскому: чем можно сманить увлеченно работающего на переднем крае науки русского из его уютного собственного домика на берегу Чесапикского залива или в пригороде Хьюстона? Знаете?
— Я предпочту выслушать начальство, не пытаясь предвосхитить его блистательных умозаключений.
— Странно, что я должен объяснять это вам…
— Бывает, что со стороны виднее. Да к тому же и по-русски вы говорите лучше, увы, иных русских.
— Сесе… Так вот — ответ напрашивается. От интересной работы, от гарантированного достатка, от перспективы закончить дни свои в благоденствии в самой комфортабельной стране мира русского можно сманить только перспективой построения какого-нибудь очередного коммунизма. Уже далеко не на всех русских это действует. Но если действует, то только это. Ему говорят: ты нужен светлому будущему! И готово дело, человек сам не свой. Теряя портки, плюнув густой слюной на три «Крайслера» в гараже и на яхту на причале перед домом, бежит строить светлое будущее.
— Вы поэт…
— Сам председатель Мао писал стихи.
— Да, наслышан. Какие выводы из всей этой поэзии следуют лично для меня?
— Самые простые. Через три недели «Полдень» осуществляет запуск. Для европейского космического агентства… Вы известная акула пера. Неоднократно писали о проблемах российской науки. Вот и действуйте. Вам надо попасть на Байконур для освещения этого довольно заурядного, но все же события. И посмотреть. Во-первых, действительно ли именно геостационарными спутниками занимаются люди, которые нам особенно интересны. Список фамилий вы получите… Прежде они работали над очень перспективными сюжетами. Если эти люди вам встретятся, надо познакомиться и аккуратно поинтересоваться: а что они, собственно, творят? Неужели всего лишь спутники? Если эти люди вам не встретятся, надо аккуратно поинтересоваться: а где они, собственно? Мы, мол, так наслышаны об этих талантах… народ хочет знать… И во-вторых. Во-вторых… Не может ли так оказаться, что запуски геостационаров и вся эта достаточно банальная возня — лишь операция прикрытия, а на самом деле в «Полудне» трудятся над чем-то куда более дорогим и масштабным. Когда я буду знать, что вы действительно туда едете, мы обговорим некоторые существенные детали подробнее.
— Вы обо мне очень высокого мнения. Задание проще, так сказать, пареной репы…
— О нет. Понадобится приложить усилия.
— Спасибо, что объяснили… Вы дадите мне копию файла? Надо вслушаться. Уловить характерные обороты, любимые словечки… Голосовые идентификации не проводились?
— Борис Ильич — это действительно Алдошин. У нас была запись его выступления на последнем Дне космонавтики в центре Хруничева. Совершенно легальная, для ТВ. Второй голос сопоставлять не с чем. У нас же нет банка данных голосов всех русских миллионеров.
— Пора бы иметь.
— А если это не миллионер? Просто, скажем, работник спецслужбы, прикинувшийся миллионером?
— Или миллионер, прикинувшийся работником спецслужбы.
— Да так хорошо, что им стал.
И они засмеялись — в первый раз за весь разговор.
ГЛАВА 1. Считая чужие деньги
Чтобы хорошо считать чужие деньги, одного образования мало. То есть ремесленнику, может, и хватит — но на то он и ремесленник: ему на роду написано решать только рутинные, стандартные задачи. Для настоящей работы нужен талант — а он, надо сказать, лишь другое имя интуиции. Разве можно просто научиться, например, расставлять слова в правильном порядке? То есть можно, даже компьютерные программы научились править стиль — и правят его, как бравые фельдфебели: пятки вместе, носки врозь. Возможно, нарушен порядок слов, следует подлежащее поставить после сказуемого… или наоборот… Неважно. Разве мог бы ремесленник расставить слова так: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…» Тот, кто запрограммирован на правильность, правильным счел бы вот что: «Ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана прокуратор Иудеи Понтий Пилат вышел в крытую колоннаду дворца шаркающей кавалерийской походкой, в белом плаще с кровавым подбоем». Все, что сложней этого построения по росту — это уже не умение, а исключительно талант, сиречь интуиция. Чутье. Нюх.
Иногда, чтобы понять, куда делись деньги, чутья нужно не меньше. Все вроде правильно, тик в тик, комар носу не подточит, ни компьютер, ни ремесленник и не почесались бы. И только интуиция, едва-едва встревоженная ей одной приметными странностями в бумагах, тебе говорит без обиняков: документы хоть на выставку, а денежки тю-тю.
Нецелевое использование?
Не удивишь нас этим, ох, не удивишь… Обидно только, что на сей раз корыстным паскудой оказался не какой-нибудь очередной «Влип-Инвест» или ООО «Му-му», а благороднейшее, казалось бы, заведение, занятое счастьем человеческим, пусть в отдаленной и оттого не всеми одобряемой перспективе. Освоением космоса…
Давно уж пора бы, кажется, хорошим пинком распроститься с благодушными идеалами юности — а особенно на такой работе, где идеалы не то что не живут, но быстро либо стервенеют, сатанеют даже и тянутся к огнестрельным мерам пресечения, либо хладнокровно делаются очень дорогим товаром, ненавязчиво выставляющим себя на торг среди тех самых ООО, на борьбу с нечестностью коих они, идеалы эти, так кавалерийски рвались…
Давно бы пора — а все никак.
Спутники они, поди ж ты, запускают… То есть иногда и запускают, конечно, — но не зря же те падают теперь через раз. Потому что, надо полагать, делают их по остаточному принципу — из колбасных обрезков.
Корпорация-то смешанная! Государственно-частная!
Ну, понятно, кто б сомневался… Из казны частникам бабки качают, а там — тонкими струйками в
