А пока с вами, господа, разберемся.
— Нечего тут разбираться, дерьмо собачье! — проворчал Терентич. — Разбираться он будет! Это с тобой потом разберутся.
Тихий обиделся ни на шутку. Не любил он, когда его не уважали. Потому как если не уважают, значит, не боятся. А он привык, чтобы его боялись. Это грело душу до самодовольства. Все, с кем он имел дело, его боялись и уважали. Потому как знали, что он может с ними сделать.
— А вот это ты зря, старый! Зря. Я ведь могу не сдержаться. Мне ведь только вот эту пипочку нажать и ты — труп. Понял?
— Какую ещё пипочку? — проворчал Терентич.
Тихий наклонил чуть в бок пистолет, отвел указательный палец в сторону, показал спусковой крючок.
— Вот эту пипочку. Видишь? Учти, ствол с предохранителя снят, затвор взведен, патрон в патроннике. Так что только нажать осталось. Да ты сам вояка, в оружии разбираешься. Разбираешься, а?
— Ну, разбираюсь!
— А откуда у тебя арсенал-то был? — вдруг поинтересовался Тихий. — Наворовал, что ли, со склада за время службы?
— Ясное дело, — буркнул отец. — Не подарили же.
— И где оно сейчас? Оружие?
— В пруду. Рядом с вашим говенным поселком.
— Вона как! — хмыкнул Тихий. — Значит, замел следы. Ничего, я потом выловлю. Оно мне ещё пригодится.
Илья медленно отступал к печке, пытаясь загородить старика. Пока не загородил совсем. Он готов был погибнуть сам, но подставлять под пули отца не имел никакого морального права. И так уже отец пострадал из-за него. Если сейчас отец погибнет, Илья этого себе ни за что не простит. Конечно, если сам останется жив.
— Ну-ка, сынок, отойди, не загораживай, — сказал за его спиной отец. — Видишь, я с человеком разговариваю.
Илья отошел немного в сторону и замер. Теперь они стояли рядом — две очень удобные мишени. Тихий держал в согнутой руке пистолет, наведенный прямо на них. Можно стрелять либо в одного, либо в другого, не промахнешься. Он был уверен, что может выстрелить в любой момент, поэтому и не торопился. Как сказал кто-то из классиков, палач никогда не спешит.
— Да ничего! — Тихий махнул рукой с пистолетом. — Пускай стоит. Он мне не мешает. Я могу и с него начать. Мне все равно, с кого.
— Ну, давай, начинай! Чего ждешь, гнида! — зло сказал Илья и стал медленно подходить к нему. Какая- то злость взяла его. Страх прошел, и осталась только злость. Такая злость, что он бы сейчас без всякого зазрения совести схватил киллера за горло и придушил. Так его достала эта банда, что даже не побоялся бы испачкать руки кровью одного из них. Не было у него уже никакой боязни убийства.
Но Тихий явно не гнался за временем. Похоже, у него его было полно, и он мог позволить себе покуражиться перед тем, как отомстить этим двоим за свой провал.
— Что, придурок, думал, свои деньги назад отыграть? — зло заговорил он. — Не получилось! Я же тебе тогда еще, в гостинице, сказал, что приехал сюда бабки отмыть. Только ты этого не понял. Думал, я темнота провинциальная. На технике отмывать бабки буду. На хрена мне эта техника нужна? Мне бабки нужны. С таких козлов, как ты, состричь их побольше и все! Больше мне ничего не нужно! А ты решил эти деньги у меня из-под носа увести! За это только одно положено — смерть. Я тебе свои бабки ни за что не отдам, не надейся…
— А я и не надеюсь… — буркнул Илья. — Ты за деньги и мать родную убьешь!
— А вот это ты зря! — разозлился Тихий. — Я свою мать любил. Царство ей небесное. Папаня её замочил. Ох, лютый он был! Бил меня по черному. А мать меня пальцем никогда не тронула. Это ей я всем обязан.
— Лучше бы она тебя в детстве придушила, — проворчал Терентич.
Тихий поднял руку со стволом и направил на отца.
— Пожалуй, я с тебя первого начну, дед, — сказал он. — Ты меня уже достал.
И тут с улицы раздался пронзительный женский голос.
— Эй, Терентич! — голосила Катерина Иванна. — Ты никак приехал? Али нет! Выдь, поговорить надо.
Тихий замер на мгновение и вдруг метнулся в угол комнаты, слева от входа. Напрягся. Поводил стволом из стороны в сторону, то на отца, то на Илью.
— Стоять! Оба! — прошипел он.
Илья с отцом не сдвинулись с места. Теперь они были не на одной линии огня, как раньше, а на двух, причем противоположных. Это стало неудобно. Если в одного стрелять, второй может ускользнуть. Если удастся. Но у Тихого не ускользнешь. Он стреляет быстрей, чем человек делает шаг. Вот, сейчас только бабка эта покричит и уйдет. И тогда он…
Вдруг послышались тяжелые шаги по ступенькам крыльца. Снаружи толкнули дверь. Она распахнулась. На пороге возникла дородная женская фигура. Следом за ней в полутемную комнату ударил свет с улицы. На мгновение он ослепил всех.
Терентич неожиданно метнулся в бок и громко крикнул:
— Ложись! — Словно бросал гранату.
Тихий уловил его движение и послал в сторону печки бесшумную пулю. Потом вторую, третью. Но все они застряли в стене. Там, где только что стоял отец, никого не было. Он исчез. Тихий развернулся к Илье, но выстрелить уже не успел.
Илья услышал крик отца и пригнулся. Мимо со свистом пролетело полешко. Тихий только повернулся корпусом в его сторону, чтобы выстрелить, как полено торцом ударило ему по башке. Он покачнулся, не удержался на ногах и стал заваливаться на пол.
Илья понял, что должен что-то сделать. Все равно что, лишь бы остановить убийцу. Ударить его, прижать к полу, выбить ствол. Любой ценой. И прыгнул на киллера, как кошка. Сбил с ног, ухватив за правую руку, в которой тот держал ствол, ударил ею об пол. Тихий выронил пистолет, немного пришел в себя и начал отбиваться. Он оказался посильнее, Илье пришлось туго. Но злости у Ильи было хоть отбавляй, и он со всей силы давил киллера к полу. Но тот вдруг вывернулся, завалил Илью, подмяв под себя, схватил руками за горло. Илья захрипел.
И тут подоспел отец. Еще одно полешко тяжело опустилось прямо на темечко киллера. Да так сильно опустилось, что Тихий закатил глаза и брякнулся навзничь. И больше уж не двигался. Илья свалил с себя его тело, с трудом поднялся на ноги, отдышался. Отец выпустил полено из рук, и оно с глухим стуком упало на пол.
— Ну, вот и все… — пробормотал он.
В дверях стояла изумленная Катерина Иванна, боясь вымолвить хоть слово и даже пошевелиться.
Илья опустился на корточки рядом с лежащим телом, оттянул киллеру веко, проверил зрачок.
— Готов, — испуганно сказал он и перевел взгляд на отца.
Старик особенно по этому поводу не переживал. Главное, свои живы. Ну, а этот? Туда ему и дорога. Кто к нам со стволом придет, от полена и погибнет!
— Ничего, сынок, — пробормотал он, отряхивая руки. — Незваный гость хуже татарина. Не грех и замочить, если уж очень не понравится.
— Ты его убил, — наконец, побелевшими губами прошептала Катерина Иванна. — Ты его убил…
— Иначе он убил бы нас, — внятно сказал Илья и посмотрел на нее. — И вас.
Терентич подобрал с пола пистолет, передернул затвор, выщелкнул патрон из патронника, вынул магазин, проверил.
— Полный.
— Ты его убил, — продолжала бормотать Катерина Иванна, зациклившись на одном и том же. Наверное, в своей жизни она всякое повидала, но такого, чтоб на её глазах убивали человека, не приходилось. И это выбило её из привычной колеи.
