мобилизационным предписанием убыл из Владивостока на Юго-Западный фронт. Для этого ему пришлось по железной дороге пересечь всю страну и оказаться в предгорьях Карпат.
В августе генерал-майор Корнилов вступил в командование 2-й бригадой 49-й пехотной дивизии. Вскоре командующий 8-й армией генерал А. А. Брусилов назначает его начальником 48-й Стальной пехотной дивизии, которую именовали еще Суворовской. В состав дивизии входили пехотные полки, овеянные славой великих русских полководцев А. В. Суворова-Рымникского и П. А. Румянцева-Задунайского. Об этом говорили названия полков: 189-й Измаильский, 190-й Очаковский, 191-й Ларго-Кагульский и 192-й Рымникский.
Начавшиеся ожесточенные бои позволили Корнилову проявить волю и умение командовать дивизией. В день 23 августа его полки прошли испытание на прочность. Зацепившись за городок Миколаев, 24-й корпус, куда входила корниловская дивизия, своим правым крылом выдвинулся вперед и был охвачен австрийскими войсками. Их атаки следовали одна за другой. Назревал прорыв на участке 48-й дивизии.
Неприятель сконцентрировал свои наступательные усилия против корниловскои дивизии, которая в русской армии не случайно носила название Стальной, в критический эпизод боя генерал лично повел в контратаку — в штыковую рукопашную схватку — свой последний дивизионный резерв силой в один пехотный батальон. Австрийцы на какое-то время были остановлены. Однако вновь обойденные прославленные
Генерал А. И. Деникин, будущий преемник Корнилова на посту командующего Добровольческой армии, тогда командир соседней 4-й стрелковой дивизии, объяснял неудачу тем, «что дивизия и ранее не отличалась устойчивостью. Но очень скоро в руках Корнилова она стала прекрасной боевой частью».
В своих воспоминаниях «Путь русского офицера» восхищался такими качествами генерала Корнилова, как «умение воспитывать войска, личная его храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность, наконец, высокое соблюдение воинской этики в отношении соратников — свойство, против которого часто грешили многие начальники».
Новое наступление русских войск началось в ноябре 1914 года — вперед пошел Юго-Западный фронт, 48-я Стальная дивизия Корнилова, бок о бок с которой шла вперед 4-я стрелковая бригада, которой командовал генерал А. И. Деникин, прорвала неприятельские позиции, пробилась по горным перевалам через Карпаты и вышла на территорию Венгрии. Открывался прямой путь на Будапешт и дальше на Вену, о чем при планировании боевых действий в ожидавшейся большой войне в Европе дискутировали в русском Генеральном штабе, размышляя о путях разгрома Австро-Венгрии.
Прорыв стрелковых дивизии и бригады, во втором эшелоне которых наступала 2-я Сводная казачья дивизия генерала Павлова, создавал выгоднейшую ситуацию в ходе Голицийской битвы 1914 года. Поддержи тогда Брусилов главными силами 8-й армии прорвавшиеся через Карпаты войска, и начало первой мировой войны могло ознаменоваться крупной победой русского оружия на Венгерской равнине.
Командующий 8-й армии А. А Брусилов не решился тогда проявить инициативу и не стал наращивать усилия на участке наступления, где наметился наибольший успех. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Н. И. Иванов неожиданно приказал брусиловской армии изменить направление наступления и идти на север, на город Краков. Слабо прикрытый австрийскими войсками Будапешт, до которого по равнине было рукой подать, оказался вне угрозы захвата.
В итоге и Краков взять не удалось, и стратегическая инициатива в Венгрии оказалась потерянной. Австрийское командование опомнилось, подтянуло резервные войска и с помощью подошедших германцев дружно навалилось на передовой отряд русских войск, пробившийся через Карпаты. 48-я Стальная дивизия и 4-я стрелковая бригада, с трудом отбиваясь от превосходящих вражеских сил, начали отступление в горы.
При отходе пришлось бросить обозы, часть захваченных пленных и прорываться налегке. Приказ об отступлении был дан 27 ноября — двигаться пришлось по единственной горной дороге, занесенной снегом. Австрийцы перерезали путь у местечка Сины. Чтобы дать возможность пройти по шоссе артиллерии, генерал Корнилов собрал до батальона пехоты и сам повел в штыки солдат. Контратака оказалась успешной, и австрийцев отбросили от дороги.
Стальная дивизия вырвалась из окружения с немалыми потерями, не оставив противнику ни одного орудия, и привела с собой более двух тысяч пленных. За умелое руководство боем в Карпатских горах командир 48-й пехотной дивизии Л. Г. Корнилов был произведен в генерал-лейтенанты, а его имя стало широко известно не только на русском фронте первой мировой войны.
«Странное дело, — замечал в своих мемуарах генерал А. А. Брусилов, — генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел, во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили... Правда, он и сам себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову...»
Боевая деятельность генерал-лейтенанта Л. Г. Корнилова в Галиции завершилась весной 1915 года весьма трагично. Его 48-я Стальная стрелковая дивизия занимала укрепленные позиции левого боевого участка в 30 км юго-западнее перевала Дуклы. Справа расположилась 49-я дивизия того же 24-го армейского корпуса. Слева — дивизия 12-го соседнего корпуса. Русские войска в предгорьях Карпат держали оборону.
Начавшие сильное наступление германские и австрийские армии «продавили» русский фронт на реке Данайце у польского городка Горлице, где оборонялась 3-я армия под командованием болгарского генерала Радко-Дмитриева. На участке Горлицкого прорыва германское командование сосредоточило такое количество тяжелой артиллерии, которое было у него только под Верденом.
Германские и австрийские войска повели мощное наступление в направлении на Перемышль и дальше на Львов. Ими командовал один из лучших полководцев первой мировой войны немецкий фельдмаршал А. Макензен. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Н. И. Иванов не сумел разумно использовать имеющиеся у него немалые резервы, и в итоге русская группировка войск в Карпатах оказалась под угрозой быть отрезанной от главных сил фронта.
Противник, наступая, большими силами вышел во фланг и тыл 24-го корпуса. Сложившаяся ситуация вынудила корпусного командира генерала А. А Цурикова отдать приказ на отступление. В первой половине 23 апреля 48-я дивизия, отошедшая назад на 25—30 км, заняла не оборудованные в инженерном отношении позиции. Поздно вечером Лавр Георгиевич получил новое распоряжение: переместиться на рубеж Роги — Сенява. Это еще 15—20 км ночного марша для уже уставших за прошедшие сутки людей. А поскольку командир корпуса уехал в тыл, дивизионному командиру оставалось полагаться только на собственную интуицию.
Складывалась ситуация, в которой 48-й Стальной дивизии отводилась роль прикрытия отхода других корпусных войск. Но она оказалась в ходе неприятельского наступления сдавленной 2-м германским и 3-м австрийским корпусами и попала в окружение.
Объективно говоря, в начальный момент окружения дивизия вполне могла избежать его. Для этого требовалось только своевременно и расторопно отступить. Но генерал Корнилов, не имея информации о соседях, неправильно оценил складывавшуюся обстановку. Вместо того, чтобы оперативно выполнить полученный от корпусного командира генерала Цурикова приказ, он задумал перейти в наступление во фланг вражеской группировки, теснившей соседнюю 49-ю дивизию. Корнилов даже не догадывался о численности атакующего неприятеля.
Тем временем бригада 2-го германского корпуса уже заняла господствующие высоты на пути движения корниловской дивизии. Выбить оттуда немцев было приказано 192-му Рымникскому полку, двум батальонам 190-го и батальону 189-го полков. Атака высот малыми для той задачи силами, да еще без поддержки артиллерии, не удалась. Стрелковые цепи русских, неся тяжелые потери от огня германцев, залегли и стали окапываться.
Утром 24 апреля генерал Корнилов послал командиру корпуса в Кросно донесение: «Положение дивизии очень тяжелое, настоятельно необходимо содействие со стороны 49-й дивизии и 12-го корпуса». В корпусной штаб донесение доставили только к вечеру. Германцы и австрийцы тем временем наращивали силы, окружившие русскую дивизию.
К полудню Лавру Георгиевичу стало ясно: дело принимает дурной оборот. Он решил в первую очередь спасти дивизионную артиллерийскую бригаду. Теперь маршрут ее отхода пролегал через Дуклу, Ясионку, Любатовку на Ивонич. При подходе к Мшане выяснилось, что впереди германские войска. Тогда
