Концепция эгоизма

движения вперед. В капиталистическом обществе, где люди могут действовать свободно, на свой страх и риск, прогресс не требует жертвовать настоящим во имя отдаленного будущего, он совершается в реальном настоящем, не мешая людям жить и наслаждаться.

Теперь рассмотрим альтернативу — племенное общество, где все люди бросают все свои усилия, ценности, амбиции и цели в общинную заводь или общий котел и затем с голодным взором ждут около него, в то время как вождь с кликой поваров помешивают в котле штыком, прикрываясь грамотой на свободу действий для себя и себе подобных. Примером наиболее последовательного воплощения этой системы является Союз Советских Социалистических Республик.

Полвека назад советские руководители приказали своим гражданам быть терпеливыми, переносить лишения, жертвовать всем ради индустриализации страны, обещая, что все это лишь временное явление, что индустриализация принесет изобилие и советский прогресс поможет перегнать капиталистический Запад.

Сегодня Советская Россия по-прежнему не может накормить свой народ, в то время как ее руководители пытаются скопировать, одолжить или стащить технологические достижения Запада. Индустриализация — это не статичная цель, это динамичный процесс, сопровождающийся высокими темпами устаревания. Несчастные слуги плановой племенной экономики, раньше голодавшие в ожидании электрогенераторов и тракторов, сейчас голодают в ожидании атомной энергии и межпланетных полетов. Таким образом, в «народном государстве» научный прогресс — угроза для людей, и каждое новое достижение заставляет еще больше худеть тело народа.

История капитализма совсем иная.

В Америке изобилие создано не жертвами во имя всеобщего блага, а продуктивным гением свободных людей, которые преследовали личные пели и создавали собственное состояние. Они не заставляли народ голодать ради индустриализации Америки. Изобретая каждый новый станок, делая научное открытие или техническое изобретение, они давали людям лучшую работу, более высокую зарплату, более дешевые товары, и таким образом страна шаг за шагом двигалась вперед, процветая, а не страдая.

Однако не надо путать причину и следствие: благо страны стало возможным именно потому, что его никому не нанизывали как моральную цель или обязанность: оно явилось следствием, а причиной было право человека стремиться к собственному благу. Именно это право, а вовсе не вытекающее из него следствие является моральным оправданием капитализма.

Это право несовместимо ни с врожденной, ни с субъективистской теориями ценностей, то есть ни с альтруистической моралью, ни с: племенной точкой зрения. При рассмотрении достижений капитализма становится ясно, что разуму и рассудку противостоят альтруистическая мораль и племенная точка зрения; особенно страдает от них разум, занятый проблемами выживания, то есть сама созидательная способность человека.

В то время как альтруизм старается украсть у разума его достижения, утверждая, что моральный долг способных — служить неспособным и жертвовать собой во имя чьих угодно нужд, племенная точка зрения делает следующий шаг: она отрицает существование разума и его роль в создании изобилия.

Рассматривать богатство как анонимный общинный продукт и говорить о его перераспределении — моральная непристойность. Утверждение, что богатство есть результат некоего недифференцированного коллективного процесса, в результате которого получилось нечто, п теперь невозможно сказать, кто именно и что именно сделал, и поэтому необходимо некое уравнительное распределение, — такое утверждение, вероятно, было уместно в первобытных джунглях, где свирепые дикари двигали валуны грубой физической силой (и даже там кто-то должен был собрать всех и организовать эту работу). Придерживаться этой точки зрения в индустриальном обществе, где личные достижения публично засвидетельствованы, — злостное заблуждение, которое и оправдывать-то непристойно, тем более за недостаточностью улик.

Каждый, кто когда-либо был работодателем или работником, кто наблюдал работающих людей или сам честно проработал хотя бы день, знает, насколько важна роль способностей, дисциплины и компетентности разума во всех областях и на всех уровнях производительной деятельности. Он знает, что способности или их отсутствие (естественное или намеренное) в любом производственном процессе — вопрос жизни и смерти. Во всей истории и в ежедневном тяжком труде каждого человека теоретические и практические, логические и эмпирические свидетельства тому настолько очевидны, что вряд ли кто-то может пренебречь ими. Такого рода ошибки не делаются случайно.

Когда великие промышленники наживали состояния на свободном рынке (то есть без применения силы, без государственной помощи или вмешательства), они создавали новое богатство — они не отбирали его у тех, кто его не создал. Если вы в этом сомневаетесь, посмотрите на валовой национальный доход и уровень жизни в тех странах, где такие люди лишены права на существование.

Рассмотрим, как редко упоминается человеческий разум в работах теоретиков альтруизма, тоталитаризма и сторонников племенной точки зрения. Рассмотрим, как аккуратно сегодняшние защитники смешанной экономики избегают или обходят любое упоминание о разуме и способностях в своем подходе к политико-экономическим вопросам, в своих претензиях, требованиях и наступательной воинственности в деле разграбления валового национального дохода.

Часто задают вопрос: почему капитализм был уничтожен несмотря на его несравнимые ни с чем достижения? Ответ заключается в том, что жизненно важной артерией, питающей любую социальную систему, является преобладающая в культуре философия, а капитализм никогда не имел философской основы. Он был последним и — теоретически — незавершенным продуктом Аристотелева влияния. Когда очередной прилив мистицизма поглотил философию XIX века, капитализм остался в интеллектуальном вакууме, его жизненно важная артерия была перерезана. Его моральная природа, даже его политические принципы не были ни осознаны, пи определены до конца. Мнимые защитники капитализма рассматривали его как понятие, совместимое с государственным контролем (то есть государственным вмешательством в экономику), игнорируя значение и выводы концепции невмешательства. Таким образом, в XIX веке на практике существовал отнюдь не чистый капитализм, а сочетание различных экономических систем. Поскольку контроль порождал дальнейший контроль, а смешавшиеся экономические системы успели окаменеть, они неизбежно разрушились, и именно свободный капиталистический элемент взял на себя всю вину за это.

Капитализм не мог выжить в культуре, где главенствовали мистицизм и альтруизм, дихотомия душа — тело и племенная точка зрения. Ни одна социальная система (и ни одна социальная установка, ни один вид человеческой деятельности) не может выжить без моральной основы. Капитализм на основе альтруистической морали обречен изначально.

II ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

Если вы хотите выступить в защиту свободного общества, то есть капитализма, следует осознать, что его основой является принцип индивидуальных прав. Если вы хотите отстаивать индивидуальные права, следует осознать, что капитализм — единственная система, которая может поддерживать и защищать эти права. А если вы хотите оцепить, насколько свобода соотносится с мелями сегодняшних интеллектуалов, то следует помнить, что концепция индивидуальных прав искажается, извращается и редко обсуждается (особенно в среде так называемых консерваторов[1]).

Права — это моральная концепция, концепция, которая обеспечивает логический переход от принципов, управляющих действиями индивидуума, к принципам, управляющим его отношениями с другими; концепция, которая сохраняет и защищает индивидуальную мораль в социальном контексте; это связь между моральным кодексом человека и сводом законов общества, между этикой и политикой. Индивидуальные права являются средством, подчиняющим общество законам морали.

Каждая политическая система основана на некоем этическом кодексе. Основные этические системы в истории человечества были вариантами альтруистическо-коллективистской доктрины, они требовали от