— То что?
— Ничего. Просто надо доделать домашние дела: полить цветы, повидать тетушек. В порядке вещей.
— Не уверен, что вы до конца со мной откровенны.
— Послушайте, давайте рассуждать здраво. Предположим, я верю в то, что только что вам рассказал, что, естественно, не так. Но пусть я верю.
Что здесь плохого? На свете полно безвредных чудаков с бредовыми идеями. Если их всех засунуть в психушку, улицы опустеют. Доктор прочесал подбородок.
— В этом что-то есть. Эксцентричность сама по себе не преступление.
— Конечно нет. Так что вы скажете?
— Ну…
— Я безобиден, ведь так?
— Пусть я слышу у себя в голове голос. Жанна Д'Арк тоже его слышала.
— Ну…
— Да, я технофоб. У меня пунктик по поводу компьютеров. Ну и что?
— Ну…
— Да, у меня навязчивая идея, будто только я могу спасти мир. Не такая уж большая провинность, а?
— Ну…
— Да, я оказывал некоторое неповиновение, угрожал взорвать несколько компьютерных компаний. Кончил Билли Барнеса, политика мирового масштаба. Но история мне только спасибо скажет.
— Вы забыли сказать «Ну…».
— Санитар! — Доктор нажал неприметную кнопку на столе. — Санитар!
— Постойте. Насчет неповиновения, взрывов и убийства я пошутил. Вы же не принимаете мои слова всерьез.
— Санитар!
— Послушайте, мы так хорошо сидим. Санитар все только испортит. Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Кто ваша любимая Спайс-Герл? Мне нравится та норовистая, с большими сиськами. Держу пари, она…
— Санитар!
Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник здоровенный санитар.
— А, Сесил, — сказал доктор. — Пожалуйста, проводите мистера Вудбайна в палату.
— С удовольствием, сэр.
— Не надо, — запротестовал я, пытаясь подняться. — Не хочу возвращаться в палату. Мне здесь больше нельзя. Правда. От этого зависит все.
— Сэр, наверное, мистеру Вудбайну пора делать уколы.
Доктор кивнул.
— Большим шприцем, — сказал он.
— Не надо большого шприца.
Я попытался высвободиться, но куда там. Сесил схватил меня за воротник смирительной рубашки.
— Очень большим шприцем? — уточнил он.
— Самым большим, — ответил доктор. — С самой длинной иглой.
— Не надо. Не трогайте меня. Вы совершаете страшную ошибку. Вы должны меня отпустить. Я один знаю правду!
Изо рта у меня пошла пена. Я пнул Сесила, но у меня на ногах были только больничные тапочки, а у него тяжелые ботинки и щитки на голенях. Он наступил мне на ногу и улыбнулся.
— А-а! — заорал я. — Отпустите меня. Вы не понимаете, что творите! Я не псих! Не псих! Не псих!
— Идемте, мистер Вудбайн, — сказал Сесил. — Будьте паинькой.
— Это сговор! Вы все заодно! Сексоты Билла Барнеса!
— Пожалуйста, пойдемте.
Он выволок меня из кабинета и потащил по коридору, а я брыкался и орал. Местный персонал словно не замечал нас.
— Вы все заодно! — не унимался я. — До единого!
— Мистер Вудбайн, пожалуйста, тише. Не беспокойте других пациентов.
— Ты получишь за это сполна, недоносок!
Но получил сполна я. Втащив меня в палату, Сесил произвел над моей беспомощной персоной действия,
