— Вы правы. И все-таки прилично ли так быстро сдаваться?
— Вы хотели видеть комсомольца на допросе? — с горечью произнёс Феликс, тщетно пытавшийся сохранить лицо и придать голосу иронии. — Чтобы меня не сломили никакие пытки?
Глеб усмехнулся.
— Я профессионал. И отношение к жизни у меня профессиональное. Работая на «Синдикат», я получал толику денег и власти. Не больше. И я не собираюсь отдавать жизнь за корпоративные интересы.
— То есть идеи у вас нет, — отметил Глеб.
— Какая идея, вы смеётесь? Верность нашей олигархической верхушке, да? Или политическим аферистам, которые заказывают в этой дерьмовой стране музыку… Они меня кормят, но это не значит, что я задумаюсь хоть на секунду, если встанет необходимость разрядить в них пистолет.
— Ну что же, начинаем готовить серию фильмов.
— Каких фильмов?
— Будете наговаривать под видеозапись все, что знаете.
— Я понимаю, — поморщился Феликс. — Хорошо, я согласен…
И начались съёмки сериала под названием «Откровения раскаявшегося мафиозо». Точнее, припёртого к стенке мафиозо. В «Синдикате» он был не последней спицей в колесе. Знал много и закладывал своих товарищей по оружию охотно. Но видно было, что все-таки он утаивает нечто. Оставляет какие-то козыри в рукаве.
На третий день Феликс развёл руками:
— Чем ещё могу помочь? Я уже пустой.
— Это вам так кажется, — ласково произнёс Доктор, который впервые вместе с Глебом пришёл на допрос.
И у Феликса все оборвалось внутри.
Началась новая серия допросов — уже с психотропами и гипновоздействием. Она длилась дольше и была куда эффективнее. Доктор выдавил из него все то, что тот не договорил.
— Представляешь, фильм по телевизору показать, — сказал Артемьев при просмотре видеозаписей допросов..
— Да, — хмыкнул Глеб. — Народ бы позабавили.
Тут много чего было. Нити политических махинаций. Громких убийств. Скрытые пружины происходящих событий. Имена высших должностных лиц в обрамлении компрматериала. Пути движения денег, полученных от финансовых пирамид и продажи новых технологий. Много ещё чего было такого, от чего у добропорядочного обывателя тут же случился бы кондратий. Хорошо жить в мире, о котором ничего не знаешь. И очень противно, когда знаешь много.
С полученной информацией «Малой конторе» предстояло работать не один месяц. Кое-что вполне можно было реализовать через правоохранительные органы. Кое-чем заняться самим. Другие сведения требовали более тонкого подхода. С их помощью хакеры и оперативники «Легиона» грохнули несколько секретных счётов на двадцать восемь миллионов долларов, с лихвой покрыв все расходы на операции на долгое время вперёд.
Но «Легионом» был захвачен человек куда ценнее функционера «Синдиката». В каземате под усиленной охраной томился настоящий бес, известный ещё в КГБ под псевдонимом Гипнотизёр. И работа с ним предстояла куда более трудная. И интересная.
В голове стоял какой-то странный звон. Гипнотизёр ощупал тело, голову. Видимых повреждений не было. Только болело под ухом — туда ему двинули то ли кулаком, то ли ногой.
Очнулся он в небольшой камере. Ни окон, ни дверей. Мягкий, очень крепкий пластик, который затруднительно порвать, покрывал и пол, и потолок, и стены. Два чуть заметных зрачка видеокамеры. Дырка в полу — аналог тюремной параши. Идеальная камера-одиночка. Не поранишься. Не покончишь жизнь самоубийством.
Впрочем, сводить счёты с жизнью самоубийством Гипнотизёр не собирался. Он слишком любил эту самую жизнь. И бороться за неё собирался до конца. Каким бы этот конец ни был.
Память вернулась моментально. Он вспомнил, как все было. И от этого стало совсем плохо.
Произошедшее с ним явилось воплощением его самых жутких ночных кошмаров. Во сне он не раз превращался из демона в обычного человека. Объекты, которые он в жизни подчинял своей воле и вёл в нужном направлении, как правило, на убой, в этих кошмарах вдруг выходили из-под контроля. И Гипнотизёр ощущал, что утрачивает свою власть над ними. Для него это было хуже смерти. Он подсознательно страшился, что когда-нибудь утрата контроля произойдёт уже в реальности, притом в самый неподходящий момент. И это случилось. Объект скинул оковы. И вот результат — камера, отделанная мягким пластиком, с видеозрачком над головой.
Больше всего томила неопределённость. Он не знал, куда попал. И кто его так сделал. Но сделали профессионально.
Кто? Спецслужбы? Может быть. Хотя у этой страны не осталось полноценных спецслужб. Гипнотизёр не понаслышке знал, как должны выглядеть нормальные спецслужбы. Как выглядели те же спецслужбы Советской империи. Сейчас госбезопасность — это карикатура на старые органы. И нынешние чекисты вряд ли могли взять его.
Тогда кто?
Несколько вариантов. Он нарвался на какую-то подпольную организацию, которую поддерживают влиятельные политические и экономические круги. Или на мифических народных мстителей — некоторые аналитики считали, что в разваливающейся империи должны возникнуть структуры, обеспечивающие её целостность и выживаемость, при этом неважно, будут они под патронажем государства или уйдут в свободное плавание. Это своеобразные эритроциты в больном обществе, которые уничтожают инородные злокачественные образования и бактерии. Якобы такие структуры функционировали в России. Но в эти завиральные теории Гипнотизёр не верил. Любая подпольная структура превратится в бандформирование или финансовую империю. Иного не дано… Или он ошибается?
В одном был Гипнотизёр уверен наверняка — долго ему скучать в одиночестве не дадут. Скоро появится тот, кто начнёт разговор. Иначе его давно закопали бы в землю. Пока он им нужен. Нужен, понятное дело, как источник информации.
Положение было очень тяжёлым. Но не безнадёжным. Он жив. Сидит взаперти. Один. Но рано или поздно к нему придут люди. Это такие существа, которые обладают сознанием, подсознанием и сверхсознанием. Насчёт сверхсознания — дело тёмное. А вот с чужими сознанием и подсознанием Гипнотизёр вполне может управиться… Должен управиться!
К нему пришли через час. Их было двое — патологических молчунов богатырской комплекции. Они стянули ему за спиной комбинезон, напоминающий смирительную рубашку, лишив возможности махать руками. Пытаться вырваться силой бесполезно. Гипнотизёр был опытным рукопашником, поэтому быстро оценил — прорваться через этих ребят ему не по силам.
Он шёл, впечатывая в память каждую деталь интерьера. Грубый бетонный коридор. Мертвенные лампы дневного света. Ниша, которая одновременно и скрытая дверь… Зрачок видеокамеры… Ещё один зрачок…
Пленника завели в просторную комнату с привинченными к полу мягкими пластиковыми стульями. Здесь его ждали двое…
Гипнотизёр замер, как напоровшись на невидимую стену. Он был готов ко многому. Но только не к этому.
— Парацельс! — сдавленно произнёс он, будто увидев привидение.
— К вашим услугам, — с ласковой улыбкой отозвался Доктор. Он помнил свой старый псевдоним со времени работы в КГБ СССР.
Ноги у Гипнотизёра ослабели. Он присел на стул, к которому его вежливо подвели. Слабость в ногах была противная и унизительная, но поделать он с собой ничего не мог.
Надежды таяли, как снежный ком на костре. Перед ним был слегка постаревший и осунувшийся, но без особых потерь проскочивший через десять лет Парацельс. Тот, который обучал азам тогда ещё молодого кодировщика… Учитель, черт его дери!..
Превосходство этого человека Гипнотизёр мог признать без малейшего колебания. Такие, как
