не встречалось бродячих колдунов.
Больше Хансура ничего не сказала, но Михаил сам догадался, чем так важен бродячий колдун. Ведь он может увести с собой в другой мир, избавить от проблем мира этого.
Напутала что-то Рянц, никакой запуганной обозленности у островитян не наблюдалось, к телре относились чуть ли не с презрением. Еще бы - от телре шпионы раз за разом возвращаются живые и невредимые.
С Михаилом моряки даже слишком дружелюбны, но только на первый взгляд. На самом деле симпатия искренняя только со стороны Хансуры, Кирлита и, пожалуй, Катипа, остальные - просто вежливы. Но побаиваются Михаила - не как потенциального шпиона и не как хорошего бойца, а как колдуна. Темные они, что ли, раз в богов верят? Непохоже.
Хотел выспросить, какое место в мировоззрении островитян занимают бродячие колдуны, а также - другие миры. Но пока что поостерегся. Заметил уже, что отвечая на вопрос, моряки немедленно задают свой - должно быть еще одно правило вежливости. А слишком много о себе выбалтывать не было желания, во всяком случае - пока.
Сославшись на усталость, лег спать, и действительно быстро уснул. Проснувшись, первым делом попробовал нащупать связь с Никой. Знал, что от этого может стать хуже, что можно снова довести себя до притупления чутья, можно вообще с ума сойти. Но ничего не смог с собой поделать. Это даже не мазохизм, мазохисты получают от боли наслаждение. Это надежда - вдруг Нике уже легче? Вдруг все уже образовалось, устаканилось? Мало ли, что там могло произойти, может быть, умная Ника уже нашла какое- то решение.
Нике стало легче совсем чуть-чуть, только и того, что смогла взять себя в руки. Пытается нащупать связь с Михаилом, но безуспешно - слишком она нервничает, слишком ошеломлена. Ей бы успокоиться...
Еще раз попытался хоть как-то связаться с Никой. Постарался расслабиться, отрешиться, сосредоточился на 'голосе'... И, кажется, что-то вышло, появились в 'голосе' изменения к лучшему. Все- таки почуяла Ника Михаила, наконец-то. Меняется 'голос' медленно, разница во времени, все-таки. Но ведь удалось докричаться, связь теперь двусторонняя. Давно бы так. Полноценного общения пока не получится - и разница во времени, и связь слишком слабая. Однако Михаилу стало гораздо легче, действительно, давно себя так хорошо не чувствовал.
В бодром, веселом настроении вышел на палубу встречать рассвет. И погода хорошая - полный штиль, на воде нет и ряби, только какие-то одинокие разводы перемещаются. И воздух свежий - Михаил занялся дыхательными упражнениями, не чтобы нервы успокоить, а просто так. Ника 'услышала', и не особо гостеприимный мир Ду показался прекрасным, гораздо лучше, чем Обитаемое Пространство. Потому что снова - вроде как вместе с Никой. Успокоился наконец-то, аж чутье обострилось. И появилась уверенность, что рано или поздно будут они не 'вроде как', а просто вместе.
Конечно, рано праздновать, предстоят еще сложности и в этом мире, и дальше... Нет, в пессимизм лучше не сползать.
Вероятно, благодаря обострившемуся чутью Михаил едва ли не первым заметил появление новых гостей. А может и первым, потому что сначала увидел появившийся из-за камней плавучий предмет - не то корзина, не то птичье гнездо, - и только потом раздался крик одного из моряков. А рядом с плавучим гнездом торчали из воды две черноволосые головы. Видимо, в гнездо они сложили свои вещи, чтобы не мочить. Между прочим, гости появились с юга, а не с севера, как Михаил, и это несколько удивило моряков, судя по озадаченным взглядам.
Появился капитан, всмотрелся в приближающихся гостей, решительно отдал несколько команд. На корабле поднялась суета, зашумели механизмы. Ага, якорь поднимают. Должно быть, один из гостей и есть тот самый агент, которого ждали, миссия выполнена, можно домой.
Как только подняли якорь, внутри 'Морской черепахи' загудело, корабль медленно повернулся и поплыл к гнезду.
Капитан и еще четверо моряков расположились на носу справа. Вот капитан отдал команду, скорость корабля совсем упала. Бросили спасательный круг, и через несколько секунд втянули на палубу голого мужика с какими-то свертками под мышкой. Гость - худой, костлявый, изможденный, спина и зад - в шрамах. Вокруг запястий - красные воспаленные борозды, тонкой веревкой связывали. А может и проволокой, телре могли. Михаил гостя узнал - как не узнать, тот самый раб, который толок что-то в ступе недалеко от ворот селения телре. Который злорадствовал. И раб узнал Михаила - широко улыбнулся, продемонстрировав отсутствие половины зубов, потряс над головой открытой ладонью и что-то хрипло выкрикнул.
Выходит, понял он тогда, в селении, что Михаил сбегает, и не над Михаилом он злорадствовал, а над своими хозяевами. А теперь и сам сбежал.
Беглый раб развернул один из свертков - это оказалось 'пончо', - хотел одеть. Но рабскую тряпку грубо вырвали и вручили моряцкий комбинезон.
Вытащили второго гостя, тоже со свертком. Этот - крепкий, мускулистый. И - очень похож на телре, такое же малоподвижное лицо и глаза без выражения. Матросы от него отстранились, а капитан, наоборот подошел поближе, перекинулся несколькими словами, пока гость разворачивал сверток и одевался. И одежда у второго гостя как у телре, есть пояс с ножом, флягой и треугольной сумочкой, на нем - всего три маленьких значка. Есть меч и огнестрельное оружие - может, большой пистолет, но, скорее, короткоствольный автомат. Под врага агент маскировался, не иначе.
А разговор агента с капитаном зашел про Михаила, в его сторону смотрят.
Агент вручил автомат одному из матросов, подошел к Михаилу, заговорил на очень хорошем цефане:
- Меня зовут Хакун, я разведчик, - и остановился, ответной реплики ждал.
- А я - Михаил, бродячий колдун.
- Бродячий колдун, - со сдержанным восхищением повторил Хакун. Он уже перестал быть похожим на телре - взгляд изменился, ожил, стал внимательным и задумчивым. Спросил иронично:
- Так вы и есть та самая морская мерзость, которая умеет выпускать усыпляющий газ?
Слова 'морская мерзость' в среде островитян не являются оскорблением, телре это оскорбление придумали. На Земле, если православный назовет православного гяуром, тоже никто не обидится.
Михаил ответил иронично:
- Нет, это не я. Это какая-то другая морская мерзость.
Хакун рассмеялся, покачал головой. Потом, приветливо кивнув, отправился разговаривать с капитаном. Хотя сразу им поговорить не удалось - капитан выговаривал Катипу, который стоял, держа в руках поднос с двумя порциями рыбы. Наверное, кок решил порадовать новых гостей островитянской кухней, но морская рыба - тоже морская мерзость, телре не позволяют ее есть даже своим рабам. Конфликт разрешил сам беглый, по всей видимости, сказал, что не против употребления морской мерзости в пищу.
Чутье подсказало, что надо опасаться Хакуна. Хотя бы потому, что он представитель островитянских спецслужб, нежелательно с ним откровенничать, чтобы на крючке не оказаться. Кроме того, Хакун наверняка обладает полномочиями, начальство, стало быть, а с начальством надо быть осторожным, причем не как с хрусталем, а как со взрывчаткой.
Корабль снова становился на якорь. Еще кого-то ждут? Вряд ли, скорее - хотят дождаться темноты. В этой бухте корабль незаметен из-за скал, но если отойдет от берега, телре могут разглядеть с пляжа.
Михаил сел на ящике, принялся обдумывать, к чутью прислушивался. Безусловно, Хакун - фигура опасная, но, в то же время, ключевая. Именно он поможет добраться до лаза в мир невидимой смерти. Только надо его уговорить... опять предстоит торговаться, вести игру на нервах, обманывать и надеяться, что не обманут тебя самого. А проиграть - смертельно опасно... Лучше бы просто драка, тогда, по крайней мере, все быстрее бы закончилось.
Только что имел ввиду Хакун, когда говорил про усыпляющий газ?
Выяснилось быстро. Хакун подошел, сел на соседний ящик. Вел себя в соответствии с психологией - расположился так, чтобы не нависать, не слишком близко и не слишком далеко - каким-то образом вычислил личное пространство собеседника. На лице все еще сохранялось отсутствие выражения, но глаза 'ожили'.
