– Я хочу подарить его этой несчастной девушке.
– Что ж… это твой выбор и твое право. Ключом жизни пользоваться очень просто. Просто пожелай добра тому, кому хочешь его дать.
Зед слушал их разговор, не очень его понимая, но догадываясь, что у его дочери появился какой-то шанс.
– Что-нибудь нужно? – спросил он.
– Да, – кивнул Чизерус. – Какое-нибудь ведро. Или большая кастрюля. Не хочу, чтоб эта паучиха снова сбежала.
Ведро принесли в ту же минуту. Чизерус взял останки паука в обе ладони.
– Живи, – тихо сказал он и подышал на мертвое тельце.
Прошло несколько томительных секунд, и вдруг он ощутил на своих ладонях легкое шевеление. Он моментально разжал их, и ожившая паучиха упала на дно ведра. Сначала ее движения были вялыми, но затем она пришла в себя и принялась бегать по кругу, ища выход.
– Уму непостижимо, – пробормотал капитан. – Хозяин, приказывай готовить самых быстрых маунтов. Мы едем к твоей дочери. И можешь захватить свою жену.
– Она уже там, – развел руками Зед.
Вокруг Академии врачебной магии стояло кольцо гвардейцев. Офицеры четко выполнили приказ Дартеса насчет охраны девушки.
– Найди свою жену, – сказал капитан Зеду, – и побудьте пока где-нибудь рядом. Думаю, вам не стоит смотреть, как мы будем ее исцелять.
– Позовите нас, как только что-то изменится.
– Конечно. Идем, сыскарь.
Их проводили в зал специальных ритуалов, где под легким белым покрывалом лежала Лисэя. Паук на ее груди беспокойно заерзал, видимо, почувствовал самку.
– Действуй, сыскарь, – тихо сказал Дартес. – Тебе все карты в руки.
Чизерус осторожно снял покрывало, обнажая тело девушки. Огромный паук еще сильнее заворочался. Сыщик выпустил самку и отошел на шаг.
Сначала ничего не происходило. Паучиха неуверенно переступала мохнатыми ногами, изучая незнакомое место.
Наконец самец среагировал. Он распрямил ноги и начал медленно вытягивать голову из тела Лисэи. Брызнула кровь девушки – нездоровая, бледная, словно разбавленная водой. Вслед за головой паука из ее груди протянулись кровеносные трубочки.
Девушка вздрогнула, потом еще раз.
Паук наконец отделился от нее и спрыгнул на пол – туда, где кругами бегала самка.
Лисэя открыла глаза и громко застонала.
– Мама… – едва слышно прошептала она.
– Лекарей сюда! – крикнул капитан. – Быстро!
Маги-врачеватели влетели в зал в ту же секунду, они, похоже, ждали под дверью.
– Ну, вот и все, – вздохнул капитан. – Пойду позову ее родителей. Нет, сначала прикончу обоих пауков.
– Я пойду домой, – сказал Чизерус.
– Домой? Ты с ума сошел. А кого же Зед будет благодарить за спасение дочери?
– Я дико устал. Извините, но у меня ноги подгибаются.
– Понимаю… Ладно, я скажу, чтоб тебя отвезли.
Чизерус вышел из дверей Академии и присел на каменный парапет во дворе. Он действительно жутко устал, у него закрывались глаза и дрожали пальцы.
Через пару минут Дартес присел рядом. Некоторое время он молчал.
– Ты – благородный человек, сыскарь, – сказал он наконец. – Не думал, что кто-то может вот так подарить ключ жизни чужому человеку.
– Для меня нет чужих людей, – усмехнулся Чизерус. – Когда я берусь за дело и начинаю кому-то помогать, этот человек становится своим. Я отвечаю за него всем, что имею. А иначе ничего у меня не выйдет.
– Зед теперь твой должник. А уж он-то умеет благодарить. Похоже, ты скоро здорово поправишь свои дела.
– Мои дела и так неплохи. Впрочем, если подкинет деньжат – я не откажусь.
– Подкинет. Еще как подкинет.
– Завтра снова на службу, – проговорил Чизерус и вздохнул.
– Взял бы выходной после такого бешеного дня.
– А кто ж тогда работать будет? Кто будет искать потерянные вещи, украденные деньги, заблудившихся детишек?
– Н-да, не объясняй, я сам такой же. Ну да ладно, езжай отдыхать.
– Да, еду. Обращайся, если что.
…Чизерус смотрел на засыпающий город из окна повозки, которую тащили два седых маунта. Он думал, не пора ли ему сменить профессию, не найти ли способ жить спокойно, наконец-то высыпаться, вовремя приходить домой… Впрочем, такие мысли блуждали в его голове едва ли не каждый вечер, когда он, усталый, возвращался домой. А утром он снова мчался на службу, ни о чем таком не помышляя, и там делал свое дело.
«Подумаю об этом завтра», – решил он.
Над столицей опускалась ночь.
