порядок больше ресурсов, а при их отсутствии приходится объявлять о капитуляции и задабривать победителя),
— локализация конфликта, подготовка государства к предъявлению своего цивилизационного превосходства и выдерживание паузы для “сваривания” внутренней конфликтности, неизбежной в варварской среде.
Последний вариант позволяет развернуть энергетику конфликта внутрь, а заодно обнаружить слабости своей цивилизационной позиции и вовремя откорректировать ее. Если это не делается, то измена собственной цивилизационной природе делает государство неспособным к сопротивлению варварству.
Есть люди, которые считают, что война противоречит фундаментальным ценностям и, прежде всего, нарушает права человека — любая война в любых условиях. По их выходит, что воевать нельзя, потому что это бесчеловечно, негуманно. Но если альтернативой войне служит отказ от 'противления злу силою', то абстракция 'прав человека' превращается в сомнительное основание для предельно невыгодной позиции с точки зрения того же гуманизма. Невыгодной для страны, но очень выгодной для предателей, получающих либо мзду, либо садистское наслаждение от унижения Родины. Для России применение «демократических» абстракций в оценках чеченской войны — просто философия добровольного разоружения и отдания своих сограждан в лапы свирепой дудаевской шайки.
Чеченцев совершенно напрасно считают исламским народом и относят к исламской цивилизации. С одной стороны, там не так много действительно верующих, немало и открыто неверующих (после дудаевской резни уже меньше). Те же, кто думает, что верит, способен усвоить лишь что-то самое примитивное из ислама. Наконец, чеченцам, собственно, нечего взять из традиции. Традиции у них по сути дела не сформировалось. В XIX веке ислам только начал свое становление среди чеченцев, да и то использовался скорее для мобилизации против русских, мешавших грабить на северокавказских дорогах.
Варварское самосознание, сплотившее чеченцев в исключительно кровожадные бандформирования (их “подвиги” пока малоизвестны для российского обывателя), неожиданно получили поддержку другого варварского самосознания — самосознания, родившегося в среде российской интеллигенции в результате деградации коммунистических догм и не нашедшей себе лучшего применения, чем участие в открытой антигосударственной деятельности. Лишившиеся почвы работники пера тоже почувствовали огромное облегчение и взялись за дело, столь же недостойное, как и открытый разбой — за антирусскую, антироссийскую пропаганду.
Именно благодаря этой пропаганде объявленная Лебедем капитуляция российских войск в Чечне преподносится как выдающееся достижение миротворчества. Либеральным пропагандистам не понять, что есть вещи поважнее мира — человеческое достоинство, честь, любовь к Родине. Им не понять тех русских солдат, что в августе 1996 г. вцепились в центр Грозного и не сдали его, несмотря на предательство собственных генералов и многократное превосходство боевиков. Им не понять русского офицера, который с пулей, застрявшей у сердца, продолжал командовать обороной. Зато эти пропагандисты прекрасно понимали и поддерживали бандитов, кричавших нашим солдатам: “Эй, рус! Сдавайся! Ты такой молодой, зачем тебе умирать?!”
Нам еще предстоит в полной мере испить горькую чашу стыда за то, что мы позволили свершиться предательству и сдать Чечню бандитскому режиму. И в этом очистительном стыде будет состоять важный урок русскому самосознанию. А урок таков: варварство нещадно уничтожают или отказываются от собственной культуры, от будущего своих детей.
Опыт тех самых 'цивилизованных стран', на который все время ссылаются «демократы», свидетельствует, что сепаратизм выжигают каленым железом всюду! В 'цивилизованном мире' англичане могут двадцать лет оккупировать Северную Ирландию, турки — поливать напалмом курдских сепаратистов, мексиканцы годами гасить индейские мятежи. Это нормально, потому что походит на прополку злаковой культуры с известной урожайностью от сорняков с непредсказуемой судьбой. Только глубоко заблудшему сознанию может показаться, что в России ничего подобного делать нельзя. Будь воля носителей такого сознания, они бы всю страну отдали под сорнячные плантации, под государствица для “этнической пыли”!
Согласно «демократической» доктрине России давить сепаратизм принципиально нельзя, ибо это нарушает права человека. Согласно коммунистической — надо поддерживать эти 'национально- освободительные' движения и блокировать любые попытки их подавления. И для коммунистов, и для “демократов” Россия является страной 150 наций. Коммунисты полагают, что каждая из них может вырвать кусок из территории России, если того пожелает ее 'национально-освободительный' каприз.
В действительности, на территории исторической России национальное становление прошла лишь русская нация. Она прошла через соответствующие исторические испытания, создала великую культуру и великую государственность. Остальные же этнические общности не всегда дотягивают даже до того, чтобы называться народом. Стоит ли считать народом рыхлую человеческую субстанцию с примитивным производством и убогим бытом, которая к тому же не сосредоточена в компактных поселениях и числено не превосходит города среднего размера? Тех же чеченцев, чья численность составляла в самой Чечне — не более 600 тыс., чью письменность пришлось основать на русских буквах?
Здравый взгляд выделяет в России только русскую нацию, состоящую из нескольких народов, исторически связанных друг с другом единой судьбой — великороссы, малороссы, белорусы и ряд небольших этнических образований. Только сама Россия имеет право самоопределиться и отделяться (или отделять от себя гнилые места, когда сочтет их никчемными).
Конечно жалко гибнущих в огне войны мирных граждан. Но на войне самое ценное — жизнь солдата. Варваризированному сознанию этого, по всей видимости, не понять. Для него единственная реальная сущность, достойная защиты — физическая субстанция, воплощенная в человеческих индивидах или материальных ценностях. Человеческие сообщества — государства, цивилизации — для варвара представляют собой лишь неизбежное зло, с которым даже не всегда стоит мириться.
Принадлежность к малому народу не означает какой-либо личной униженности или ограничений для проявления гражданственности. Но любой малый народ по логике развития вместившей его нации и логике истории будет стремится к максимальному сепаратизму, если ему не ставить препятствий. Мелочная спесь всегда будет прорываться наружу и пытаться приобрести политический статус. Субэтническая группа всегда будет стремиться выдать себя за этнос, этнос — за нацию.
Чтобы пресечь в России сепаратизм, необходимо обозначить где национально-культурная автономия, а где начинается мятеж и вред государственным интересам. Сепаратизм начинается с признания “национального” образования в качестве равного общенациональному. Отсюда возникает признание в качестве полноценного гражданина того, кто с трудом говорит по-русски, плохо читает и пишет на русском языке. Не приняв русской культуры и лишь слегка приобщившись к какой-либо другой культуре эти полу- граждане с готовностью превращают все русское во враждебное. Возникает бунт варварского самосознания против цивилизации. В Чеченской войне это бунт раннефеодального самосознания, вкупе с препарированным исламом, сведенным до разбойничьего “джихада”.
Варвару (с “демократическим” или бандитско-феодальным мировоззрением) не понять, почему государство не просто может, но и обязано применять насилие и даже монополизировать насилие. Варвару более понятно, когда право на насилие становится общедоступным, когда лидеры бандфорирований и президент страны делят это право между собой. Ему невдомек, кто кровавые разборки между криминализированными бизнесменами в его собственном городе — явление того же порядка.
Судьба Римской империи, да и история Российской империи, должны напомнить нам, что вырождение и антинациональный характер власти, предательство, упадок морали ведут не просто к крушению институтов государственности. Вслед за ним с фатальной неизбежностью следует кровавый потоп. Цивилизация гибнет не бесследно, но ее язык становится лишь предметом изучения энтузиастов науки. На месте одной цивилизации вырастают другие, но не стоит забывать про моря крови, которые мы призываем в свою судьбу, примиряясь с варварским самосознанием.
Подавить бунт варварского самосознания без жестоких мер не удастся. Он уже вырвался на оперативный простор и на глазах пожирает наше будущее, русскую перспективу, еще возможное величие России. Если этому бунту не будет противопоставлена добровольческая армия солдат Империи, участь наша даже не трагична, а просто постыдна.
