предшественника Лужкова В.Сайкина, обретающегося при Лужкове в качестве шефа комитета по делам о несостоятельности, и приличного писателя Ю.Полякова (“Партинформ” № 29, 1997). Занятно, как “новый социализм” можно было совместить с радикально-либеральным бредом московской “философии власти”?
Теперь вернемся снова к глянцевому буклету, прославляющему Лужкова и его невиданные успехи, о которых (ввиду еще больших успехов) позднее говорили так: “тогда мы думали над проблемой, как не оставить город без хлеба”.
Для того, чтобы разоблачить все вранье, набранное отчетливым шрифтом на чудесной бумаге, нужно потратить немало слов. Мы остановимся в дополнение к вышеприведенным примерам еще только на одном — на истории с Северной ТЭЦ.
Лужков в своей рекламной книжке сообщает о дефиците тепла в северных районах столицы, который требовал ускоренного ввода в действие энергетического монстра, и комментирует свое сообщение: “Исполнительная власть столкнулась с сопротивлением “зеленых” и ряда депутатов бывшего Моссовета. Правительству Москвы и мэру пришлось, взяв всю ответственность на себя, принять решение о продолжении строительства ТЭЦ. Холодная зима 1994 г. подтвердила правильность этого решения”.
В этих фразах содержится фантастическая концентрация вранья! Никакого “ряда депутатов бывшего Моссовета” не было. Было законное решение Моссовета, тщательно взвешенное и согласованное со специалистами. Лужков вовсе не возражал в свое время против этого решения, но в удобный момент саботировал его.
Исполнительная власть вовсе не “столкнулась” с чьим-то там сопротивлением, а элементарно нарушала и нарушает закон (это называется у преступников “брать всю ответственность на себя”), а зима 1994 г. была одной из самых теплых за последние десятилетия.
Потом были очень теплые зимы 1995–1999, во время которых столбик термометра редко опускался ниже 5 °C. Но номенклатура с таким усердием нагревала батареи, что люди мучались от жары. Зато, когда в 1999 году ранняя жара апреля (в течение которого топили просто нещадно) сменилась очень холодным маем, отопление тут же отключили. Три недели московские квартиры промерзали, и только после этого отопление было все-таки пущено — буквально на несколько дней.
В конце 1997 г. Мосэнерго отметило свой юбилей (что-то типа 110-летия выдумали фантасты- завистники лужковского триумфа с 850-летием Москвы). Торжества совпали с сообщением о том, что строительство Северной ТЭЦ спасло от холода около миллиона москвичей, а также о начале создания первой газотурбинной энергетической установки — нового слова в российской энергетике.
Как обычно, в данном случае мы можем зафиксировать чудовищное отставание московской бюрократии от запросов времени. Ведь еще в 1990 году депутаты Моссовета настаивали на том, чтобы бюджетные средства не гробились на монстра Северной ТЭЦ, а были пущены на создание сети газотурбинных установок. Семь с половиной лет опоздания и гигантская растрата городского бюджета, пропущенного в чадливую трубу ТЭЦ, — вот цена, которую платит Москва (а с ней и страна) за некомпетентность и лживость номенклатуры.
Вот и еще одна примета лужковской пропаганды — фотография с рекламой милого сердцу всякого рода самозванцев Мост-банка, без которой глянцевая брошюра обойтись просто не могла.
О рекламе к месту будет сказать, что она не украшала столицу, как утверждал московский градоначальник, а похабит ее. Дело доходит до откровенной порнографии, на остановках рекламируются импортные сигареты и выпивка, иноязычные надписи захватили весь центр Москвы. Только как вызов можно расценить плакатище в защиту чистоты при полном отсутствии урн и чудовищной загаженности наиболее людных мест. А посмотрите в каком гнусном рекламном окружении стоит памятник Пушкину — ансамбль зданий продажных газет “Московские новости” и “Известия” дополняется “Макдональдсом”, ночным рестораном “Пират”, аршинными иноязычными вывесками “Кока-кол” и “Самсунгов” и ларечным паскудством.
Только когда Лужков соизволил все-таки взглянуть на улицы столице, где котором с его ведома царило это безобразие, пришлось признать, что “за рекламой не видно города”. И поручить сократить число придорожных щитов на 20 %. Города, правда от этого поручения видно так и не стало. А если бы город и выглянул из-под рекламной похабщины, его трудно было бы узнать московским старожилам.
Мы приведем скорбный список умерщвленных памятников архитектуры (данные ВООПИК, “Правда-5”, № 110 (139), 22–29 сентября,1996). Коммерческими структурами, которые получили от Лужкова, под видом “реконструкции” разворованы и разрушены ценнейшие элементы историко-культурных памятников по 2-му Обыденскому пер, 11; 1-му Зачатьевскому пер., 6; ул. Остоженка, 40. Коммерсантами уничтожена мемориальная квартира Сеченова (Сеченовский пер..6, стр.2), последняя квартира Есенина (Померанцев пер., 3), дом Рубинштейна (Сретенка, 17), парк, который сажал Шаляпин (Остоженка), палаты XVII века (Чистопрудный бульвар, 11), целый ряд памятников архитектуры на ул. Сергия Радонежского. По распоряжению Лужкова снесена часть усадьбы Истоминых (Пречистинка,8, стр.3), часть архитектурного комплекса литературного музея Пушкина (Пречистинка, 12), изуродован Гостиный Двор (Ильинка, 3) — несмотря на предупреждения реставраторов часть галерей Гостиного Двора рухнула вместе с надстройкой, которая появилась там по приказу Лужкова ('Итоги' № 1–2, 1997).
Снесены архитектурные памятники по адресам: 1-й Голутвинский, 4, стр.1; Арбат, 48; Лаврушинский 2/12, стр. 1, 2; Кадашевская наб., 18; ул. Тулинская, 1/2; ул. Герцена,17; Никитский бульвар,10/5, стр 1. Нанесен существенный ущерб памятникам архитектуры Новинский бульвар, 25; Остоженка, 37; Цветной бульвар, 25; Садово-Сухаревская, 14; Камергерский пер., 6 (квартира С.Прокофьева); Житная, 6/8… Временем и номенклатурным бездушием разрушаются дом Черткова (Мясницкая, 7), дом Алябьева (Крелевская наб., 1/9), дом Шаляпина (3-й Зачатьевский, 3) и многое другое.
Лужковский главный архитектор летом 2001 года неожиданно заявил, что московскому правительству нужна земля в центре столицы. Поэтому будут сноситься все старые здания — не взирая на историческую ценность. Мол, реставрация построенных в ХХ веке заданий слишком дорга — строили их плохих материалов. На месте всего этого “старья” должны появиться современные задания. А что до нелепой эклектики, так в этом, якобы, состоит своеобразие Москвы.
Разорение, которое обрушил на Москву Лужков многократно превысило безобразие советских архитекторов. Этот счищал целые исторические пласты, превращая исторические здания либо в кучу мусора, объявленную к вывозу на свалку, либо в какую-нибудь забегаловку.
Чиновника надо напугать (А.Краснов. Мысли вслух.)
Для того, чтобы процесс развала приостановить и обратить вспять, чиновника нужно сильно испугать. Можно испугать райкомами, можно — расстрельными тройками, можно — депутатами, можно — показательными судами… Причем пугать надо от души! Они должны понять, что чиновничество — обслуживающий персонал.
Нужны показательные суды над высшими чиновниками РФ, которые прослеживают всю цепочку событий: расследование с подробными комментариями к фактам, судебный процесс с изобличением, отсидка с подчеркиванием разницы бытовых условий.
Процесс Чурбанова позитивен — все видели как судят, знали что сидит. Теперь сменил лагерный барак на ореховый кабинет с вертушкой, но это не столь важно — отсидел ведь! Если бы этот процесс был продолжен, испуг чиновничества состоялся бы. Все бы знали, что посадили Иванова, Сидорова, Чубайса, Черномырдина, знали бы за что и как наказали. Все бы видели конфискованные дачки и цифры счетов в разных банках, знали бы откуда и сколько пришло в карман осужденному чиновнику.
Нам не нужны “японские шпионы”, которых тайно хватают и быстро расстреливают в подвале, чтобы не сболтнул лишнего на публичном процессе. Для того, чтобы добиться результата показательные процессы должны быть доказательными, интересными. Людям должно быть понятно, что деяния, совершенные таким образом и с нарушением таких-то законов будут наказаны так, как это демонстрируется. Преступники при должностях должны знать, что такие деяния начали активно расследоваться в установленном законом порядке и доводятся до исполнения приговора.
Если все будут видеть, что посадили одного, второго, пятого, то на втором десятке эффект будет неизбежен, чиновники притихнут, а бизнес вздохнет свободнее.
