для атаки на дальности 1,5- 2 км, после чего ведущий произвел пуск сначала одной, а затем и второй ракеты. К сожалению, наблюдать результаты атаки ему не удалось, так как, оказавшись в одиночестве, он был сам атакован. К счастью, система предупреждения вовремя выдала сигнал о работе вражеской РЛС, и египетскому пилоту удалось сорвать прицельный пуск.
Между тем, его ведомый – лейтенант Эсгандер – в процессе маневренного боя отстал и, потеряв контакт с противников и коллегами, но располагая примерно 800 л топлива, вышел из боя и приземлился на аэродроме Эль-Мансура. Оставшийся в одиночестве ведущий по команде с КП отвернул в сторону солнца и немедленно вышел из боя, направившись к аэродрому. Однако, уже находясь в районе четвертого разворота, на высоте 800 м при показании остатка топлива в 200 л (шла только лишь 18-я минута полета!) двигатель «МиГа» остановился, что заставило пилота катапультироваться.
Ведомый командира – лейтенант Рауф также отстал от своего ведущего, однако продолжил вести бой в одиночку. Находясь на высоте 300 м, он с дистанции 1 -1,5 км выпустил по «Фантому» ракету, которая, как показали кадры фотоконтроля, взорвалась рядом с целью. Несмотря на полученные повреждения (позади F-4 появился ясно видимый след керосина) самолет противника удержался в воздухе, хотя продолжать бой уже явно не стремился, и повернул к морю. Решив добить противника, лейтенант Рауф продолжил преследование и вскоре вражеская машина оказалась на дальности действительного огня из пушки. Египетский пилот открыл огонь, но, несмотря на ясно видимые попадания и появившийся шлейф дыма, «Фантом» продолжал уходить. Когда снаряды кончились, египетскому летчику ничего не оставалось, как повернуть на свой аэродром, где он успешно и приземлился с остатком топлива в 400 л.
Оставшийся без ведомого командир звена – старший лейтенант Ашмади – вышел из боя и при следовании на свой аэродром был атакован снизу и сбит (летчик катапультировался) группой «Миражей», пришедшей, хотя и опозданием, на выручку своим истребителям-бомбардировщикам. Вообще надо сказать, что противник очень серьезно оценил возникшую в воздухе ситуацию и реагировал достаточно обостренно, подняв по тревоге одну за другой четыре группы «Миражей», общей численностью до 20 самолетов. Это позволяет говорить о том, что противник не всегда-сохранял контроль над ситуацией и в случае «нестандартных ходов» со стороны египетского командования был склонен решать проблемы простым наращиванием численности участвующих в бою самолетов.
Заметно лучше события развивались на следующий день, 9 февраля, когда в 15:52 на прикрытие истребителей-бомбардировщиков Су-7БМК было поднято звено МиГ-21М, возглавляемое старшим лейтенантом Баширом. В 16:07 «МиГи» были наведены с земли на четверку «Миражей», пытавшихся атаковать отходившие за канал «сушки».
Египетские истребители находились на высоте примерно 5000 м в правом пеленге. Противника, идущего ниже встречным курсом первым обнаружил ведомый командира звена – лейтенант Исмаил. Выйдя вперед, он устремился в атаку. Его ведущий тут же, прикрывая своего напарника, пошел следом, заняв позицию «щита». Летчики второй пары в этот момент обнаружили впереди себя еще одну пару «Миражей» и начали сближаться с ними. В результате звено разошлось по парам. Первым добился успеха ведомый командира, который, выполнив резкий разворот со снижением, зашел в хвост самолету противника и, находясь на высоте 800 м, с дистанции 1,5-1,8 км произвел пуск ракеты. Замедленная бочка, выполненная к тому же на фоне земли, позволила израильскому пилоту избежать поражения. Продолжая снижаться, пилот «Миража» не без основания надеялся уйти, но когда дистанция сократилась примерно до 1 км, лейтенант Исмаил выпустил вторую ракету. На этот раз уйти противнику не удалось: взрыв в сопле двигателя нанес фатальные повреждения истребителю противника, и его пилоту пришлось катапультироваться. По команде с КП пара вышла из боя. В процессе боя командир надежно прикрывал атаку своего ведомого.
Вторая пара «МиГов» действовала менее успешно и попала под обстрел противника, в результате чего самолет лейтенанта Ааси (ведомый) был сбит, а пилот катапультировался. Истребитель ведомого – старшего лейтенанта Уафана – также был поврежден пушечным огнем, однако летчик продолжал бой и, заняв после вертикального маневра выгодное положение для атаки (высота 300 м), выпустил одну ракету по находившейся несколько ниже паре «Миражей». Ракета ушла к земле, а оба израильских истребителя перешли в набор высоты. Находясь на дистанции 1,2-1,5 км, старший лейтенант Уафан выпустил вторую ракету, но пилоты «Миражей», выполнив переворот через крыло, снова начали снижаться к земле. Продолжая преследование, египетский летчик смог выйти на дистанцию действительного огня из 23-мм пушки и, выпустив весь боекомплект, сбил замыкающий истребитель противника. Израильский летчик катапультировался и был взят в плен.
И все же в январе удары израильской авиации по египетским аэродромам продемонстрировали Гамалю Абдель Насеру слабость восстановленной после потрясений 67-го года системы ПВО. Хотя на аэродромных стоянках, окруженных внушительными обваловками, израильтянам удалось уничтожить считанное количество самолетов, египетскому лидеру было очевидно, что в случае крупномасштабных боевых действий его авиация может понести куда более серьезный урон, а потому в качестве первоочередной меры было намеченно начать строительство защищенных бетонированных укрытий, способных выдерживать по два-три прямых попадания 250-кг «фугасок».
Однако еще до этого, в декабре 1969 г,, президент Насер был вынужден отправиться в Советский Союз с тайным визитом на переговоры о расширении советской военно-технической помощи «стране пирамид». В ходе начавшихся в Москве секретных переговоров стороны обсудили возможность поставок в Египет более современных зенитно-ракетных комплексов и перехватчиков. На переговорах речь, в частности, шла о ЗРК С-125 и комплексе перехвата Су-15. Однако советское руководство дало понять египетскому лидеру, что переучивание на С-125 египетских расчетов, толком не освоивших куда более простой С-75, займет слишком много времени, а Су-15 вообще не является предметом экспорта, так как ориентирован на применение в системе ПВО СССР, что требует помимо поставки самих перехватчиков еще и создания в Египте соответствующей инфраструктуры, многие элементы которой являлись в то время секретными.
Как бы там ни было, но информация о том, что этими самолетами интересуются египтяне каким-то образом стала известна «Моссаду», а потому, когда было принято решение о развертывании советского контингента в Египте, израильтяне всерьез ожидали появления этих машин на аэродромах восточнее дельты Нила. Первоначально вообще считалось, что первые построенные бетонированные укрытия на авиабазах Бени-Сувейр, Иншас и Эль-Мансура предназначены именно для Су-15. Трудно сказать какие реальные выгоды могли бы извлечь египтяне, получив «Флагоны» (Flagon), как называли эти машины в НАТО, хотя, безусловно появление этих мощных сверхзвуковых перехватчиков с управляемыми ракетами средней дальности Р-98, сопоставимыми по своим характеристикам с AIM-7 «Спэрроу», вряд ли пришлось бы по вкусу израильтянам.
Взамен советское руководство предложило новейшую модификацию истребителя МиГ-21СМ (в экспортном исполнении эта модификация называлась МиГ-21 МФ). Оснащенный двигателем Р-13-300 тягой 6490 кг и встроенной 23-мм механизированной пушкой ГШ-23Л на опускаемом лафете с боезапасом 200 снарядов, истребитель нес БРЛС РП-22 «Сапфир», автопилот АП-155, систему предупреждения об облучении «Сирена-ЗМ», систему наведения «Лазурь-М», а также перископ ТС-27АМШ. На четырех крыльевых пилонах, помимо УР с ИК ГСН Р-ЗС, можно было подвешивать изделие «320», представлявшее собой УР Р-ЗР с полуактивной РЛ ГН. По основным характеристикам (включая разрешенную дальность пуска) эта ракета почти не отличалась от «тепловой»' Р- ЗС, но довольно существенно расширяла область возможных атак в воздушном бою.
Между тем, на переговорах Г.Насер прямо поставил перед Л.Брежневым вопрос о вводе в Египет группировки советских войск, в составе которой имелись бы части истребительной авиации и противооздушной обороны. К тому же арабский лидер хотел, чтобы ввод наших войск произошел открыто. В крайнем случае он предполагал сообщить мировым СМИ, что войска состоят исключительно из добровольцев, на что Брежнев ответил: «никто не поверит, что нашлось столько добровольцев воевать в чужой стране. И вообще – мы так не привыкли». Советское руководство настораживала перспектива ввода
