Как задыхались в тот день от волнения. Как с замиранием ждали ответа Месяц и больше в тоске и смятении!.. Страстно откликнулись бедные птенчики, Вся всколыхнулася зона унылая, Затрепетали конверты-бубенчики: «Мамочка! Мамочка, мамочка милая! Скоро ли кончатся наши мучения? Ты о себе напиши заявление». Пишут Калинину Леша и Ната: «Папа и мама, ведь, не виноваты!» «Мамочка, Толе, Володе и Шуре Было обещано в прокуратуре, Было серьезно обещано нам, Будто ребятам воротят их мам! Почерком школьным пестреют листочки, Сколько их, сколько их — мальчики, дочки! С гнезд потаскали их черные вороны И раскидали на разные стороны. Отняли радость и отняли дом, И незаслуженным жгучим стыдом Ранили детство, и голыми, нищими Их к уцелевшим подкинули лишними. Нет ни чулочек, ни платьиц у Вали — Все опечатали, все отобрали; Стонет старушка, что не в чем на зиму Даже и в школу ей выпустить Диму. Крошка, не помнящий матери ласки, На фотографию детские глазки Пялит со старшим братишкой Сережей: «Это, скажи, и моя мама тоже?» Таня, Володя, Светлана и Юра, Зло обманула вас прокуратура, Лгали в ответственном секретариате, Маленьким лгали, Алеше и Нате. Крошки, подростки ли, с бабушкой, с тетей, Иль одиноко в детдоме страдая, Вы понапрасну родимую ждете, Детское счастье свое вспоминая. Ждете напрасно, что что-то изменится, И что приедет далекая пленница С нежной улыбкою, с лаской знакомой Взять дорогого из детского дома. Мама, которая очень важна, Мама, которая всем так нужна, Мамы ученые и инженеры, Те, кем гордились их Вовы и Веры, Те, что учили заботливо в школе, Те, что в больнице лечили от кори, Те, что вели в небеса самолет, Иль просто на кухне варили компот. Только по свету распущена слава, Будто дано вам великое право, Но никогда еще злей и свирепей Вас не ковали в железные цепи. Не бесчеловечно ли требовать лирики от матери, которая бьется от безысходности и тоски по оставленным детям? В самом начале стихотворения, из которого взят этот отрывок, есть такие строчки:
Мать забирали — лежал в скарлатине Маленький мальчик в московской больнице; Ты бы письмом запросила о сыне, Но у «начальника» не допроситься! Хоть головою разбейтесь в кусочки, Хоть изойдите слезами от муки — Вам написать не позволят ни строчки: Неумолимы железные руки. И все это выносит несчастная, ни в чем (!!!) не повинная женщина. О ее невиновности известно a priori. И кому-то приходит в голову требовать от нее лирических стихов, написанных в лагере. Иначе, дескать, тема избитая. Забыли, про «Худые песни Соловью в когтях у кошки».
По-видимому, не лирическими объявляются и такие лагерные стихи, которые сочинила мама, когда ее подруги были отправлены в очередной этап, а она оставлена по болезни.
«Женщинам, отправленным в этап для сжигания сучьев на лесоповале»:
