Отец наполняет пластиковые двухлитровые бутылки минеральной водой, я закручиваю пробки. Шарип уносит бутылки к машине. Дети с Сакинат стоят на пятачке возле источника, я же не свожу глаз с них, не знаю, вроде за Сакинат-то чего волноваться, но и ее предупреждаю о необходимости осторожности, ибо в 2–3 метрах от нас пропасть. Мощный поток водопада извергается из жерла, окруженного разнородной зеленью в 3–4 метрах выше нас и падает у наших ног. Разговаривая друг с другом, мы вынуждены кричать со всей силой, чтобы перейти шумовой барьер водопада. Струя минеральной воды течет фонтаном. На вкус вода напоминает боржоми, но более солоновата и более газирована. И вода течет круглые сутки. Возвращаясь в общий водоворот природы. Не принося ни копейки дохода местному населению. В прошлом году приезжали предприниматели с Хунзаха, с Хасавюрта, с Гумбета, наполняли такие же пластиковые бутылки целыми КАМАЗами, увозили на равнину (г. Хасавюрт, Махачкалу) и продавали эту воду по 6–8 руб. за 2 л. Местные же не могли пробраться к источнику, пока КАМАЗ приезжего не наполнится бутылками. Доходило до драк. В этом году мало кто решается приехать из-за мятежников. Потому мы без всякой потери времени наполнили всю посуду и двинулись обратно. В паре километров от источника мост, через который во время аварии я перелетел через реку и получил тяжелую травму в 1979 г. и после чего мама не одобряла мои поездки????? е???????е? d?? м горная дорога разветвляется: прямо — в Агвали и далее в Махачкалу, влево — в Эчеда. После Эчеда автодороге конец, тропы же ведут к югу — в Грузию, а к северо- западу — в Ичкерию. Из Чечни и пришли боевики в Эчеда. Сворачиваем влево. Шарип шутит: «Сакинат, давай договоримся с Аслудиновым, что ты перевязываешь зеленую ленту на лбу и берешь в руки пулемет или гранатомет, а мы тебя снимаем». «Ради бога, — отвечает Сакинат, стану боевичкой, можете и на телевидение дать кадры». Да. Мы могли еще шутить…
Боевики в горах Дагестана
Последние два месяца, начиная с конца мая, в районе начали появляться вооруженные боевики. В основном это жители Цумадинского района или выходцы из Цумада, которые ранее переселились на приморскую плоскость Дагестана. Они приняли учение фундаментального Ислама. Быстрому распространению среди них этого учения способствовало и то, что идейным руководителем дагестанских фундаменталистов являлся их земляк Амир Багаудин Магомедов. Деградированные коррупцией и морально разложившиеся чиновники из руководства Дагестана не смогли идейно противостоять фундаментализму. Примитивная до детской наивности ложь мафиозных пропагандистов была безрезультатна. Это свидетельствовало о том, что в Дагестане процент посткоммунистического идиотизма сокращается.
Бездарные руководители республики начали бороться с религиозной идеологией привычными топорными методами — репрессиями, гонениями. Тогда начался массовый исход инакомыслящих в Ичкерию. Это была очередной и особо опасной глупостью правящих чиновников. Если бы они обладали элементарными историческими знаниями и зачатками интеллекта, то должны были знать, к чему это приведет и чем это кончится.
Когда власти опомнились, было уже поздно. Председатель Госсовета РД Магомедали Магомедов даже собрал женщин со всего Дагестана и слезно просил мухаджиров[6] вернуться. Гонения и уход в непокорную Ичкерию сплотило фундаменталистов, подняло их дух, укрепило волю к победе, качественно улучшило вооружение и боеспособность. С другой стороны, они начали интенсивно распространять свое учение по всей Ичкерии. Например, еще год назад до их прихода в Ичкерию, Шамиль Басаев на форуме религиозных лидеров Северного Кавказа, вместе с официальными исламистами объявлял «крестовый поход» против фундаменталистов, за веру отцов и дедов. Изгнанники сумели убедить и его, хотя, не известно какой страны и каких спецслужб погоны кроются под рясой новоиспеченного фундаменталиста…
Как рассказывают местные жители, идет активная работа по строительству оборонительных сооружений в горах, доставке туда оружия, медикаментов, топлива, продуктов питания. К концу июля количество мятежников достигло до 100–150 человек. С начала июля с ними контактируют министр ВД РД, депутаты НС РД, министр по ЧС РД (бывший идеоработник КГБ ДАССР), которые периодически прилетают в Агвали на вертолетах. Местное же население имеет информацию противоречивую. При всем том, что, якобы, ситуация контролируется властями, идет милитаризация приграничной с Ичкерией и Грузией труднодоступных высот района. В Цумадинском районе, где разворачиваются боевики, работают все структуры власти РФ, в том числе и ФСБ. Далеко не лояльные ни к Исламу, ни к мятежникам.
Закрепрайон, где год-два тому назад базировались российские пограничники, которые по непонятным никому причинам покинули этот район. Там сегодня веет черное знамя с арабской надписью. Шарип объяснил, что это знамя газавата (войны за веру). Рядом река Андийское Койсу. Мы беспрепятственно въезжаем в лагерь. Сакинат с детьми остается около машины, мы с Шарипом и с отцом входим в казармы.
— Салам Алейкум! — говорю я молодым людям, расположенным в помещении, размером в 25–30 кв. м., где ваш старший? Кто сидит, читая какую-то брошюру, другой сидит за чтением Корана, на окне звучит магнитофон с записями Абдул Басита (египетский чтец Корана). В углу лежит пара гранатометов, на вешалке висят несколько автоматов Калашникова. Работают радиопередатчики. Как в фильме.
— Что вы хотели и кто вы такой? — спрашивает меня после приветствия молодой человек с бородой.
После небольших переговоров, на весьма вежливом и любезном тоне, молодой человек нас препровождает в другой домик. Нас встречает Аслудинов Магомед с симпатичным молодым человеком. У обоих пистолеты на поясе. Мы заходим в небольшую комнату. На полу старые одеяла, по краям комнаты брошюры, жузы (отрывки из Корана). Мы разуваемся и проходим. Представляюсь.
— Помню. Демократ из Москвы. Я тогда работал в Агвали, помню встречу с тобой на радиозаводе. Ты выступал как кандидат в депутаты Верховного Совета РСФСР. Мы за тебя голосовали. Пропагандировали твою программу. Видишь, ничего не вышло. Все оказалось не так просто. Ушли коммунисты, пришли другие. Не лучше.
— Да не уходил никто, Магомед. Местами поменялись. Переименовались, перекрасились. Что не просто и не лучше — то верно.
Мы поговорили около часа. Второго звали Хабиб, заместитель самого Хаттаба. Причина их выхода в Дагестан — желание освободить дагестанцев от произвола Москвы, установить Шариатский режим в Дагестане, восстановить справедливость, завоевать независимость Дагестана.
— Я был непримиримым противником режима коммунистов, не являюсь сторонником сегодняшнего режима, вряд ли буду ярым сторонником вашего режима, но Вы понимаете, что вы идете на кровопролитие? Правители империи просто так Дагестану свободу не дадут и Шариат не допустят. Значит, прольется кровь цумадинцев, кровь ни в чем невинных людей?
— Да, мы это понимаем. Каждый из нас не о жизни земной печется. Мы не за должности и деньги боремся. Мы боремся за Ислам, за то, чтобы на этой нашей земле восторжествовал Закон Аллаха, чтобы положить конец обману, разврату, наркомании и алкоголизму. Что с людьми делают?! Несколько десятков негодяев находятся у власти района, высасывают бюджетные деньги, устраивают свою жизнь и ни о чем больше не думают. Пенсионеры не получают пенсии, учителя, врачи нищенствуют, многодетные семьи, которых большинство в горах, нищенствуют. Отсутствуют какие-либо социальные гарантии для населения. Сколько же можно терпеть?! Мы призываем людей к пути Аллаха. Не быть под пятой иноверцев, влиться в Исламскую умму,[7] избавиться от всего, что не вписывается в рамки Ислама. А рамки Ислама достаточно широки, не думайте что это тиски, ограничивающие человека. Ни одна религия, ни одна идеология в мире не обходится без запретов. Без силовых методов мы не избавимся ни от воровства, ни от наркомании, ни от иных влияний Шайтана. Только Шариат может спасти и очистить
