случайное браконьерство, карательных мер, не предусмотрено?
— Почему? Как положено существуем. По установленным уголовным законам и древним обычаям. Мы не дуры набитые, без правил существовать. Живем как принято, в других племенах. Кто на нашей территории охотиться без лицензии, того в котел, череп и скелет на плетень перед деревенскими воротами. Чтобы врагам неповадно. К чему спрашиваешь? Кстати, как зовут? — Существо сморщила брезгливо нос, критически оглядывая с головы до ног. — Странная тетка. Страшна как смерть, плоскогрудая. Прически — нет, стриженная, брови до подбородка. Ноги и грудь волосатые, эпиляцию не делала, не крашенная, неманикюрена…
— Маникюрено? — Не понял.
— И парфюмерия не на высоте. — Светка зажала нос пальцами и сделала неожиданный вывод. — Из заграничных профурсеток поди, или болеешь чем? К знахарке-гинекологу давно не ходила?
— Никак нет, здоров телом и духом, только на голову временами слаб, память отшибло при рождении. Разрешите представится, — Василий Иэнэнович Кастрюлькин. — Мотнул молодцевато головой. Предъявляет претензии по поводу внешнего вида?! На себя погляди внимательнее. Пусть голый, но выгляжу лучше. Но обижать хозяина раньше времени не стоит. На чужой территории находимся. Пусть думает что хочет, нам-то какая разница? Вместе яйца не высиживать. Постарался ответить культурно и вежливо. — А по поводу странного внешнего вида, не обессудьте. Как говорится — на вкус и на цвет товарищей нет. В нашем племени все такие. Порода другая.
— Ну-ну… — Светка-Рыжая снисходительно хмыкнула. — Дикие, одно слово. Цивилизацией обойденные. Огонь-то знаете? Арифметику?
— А то. И про корень гипотенузы слышали. — Вспомнив о кастрюле на раскаленной плите, едва не выругался вслух. Попытался перевести разговор в другое русло. — Погода сегодня хорошая. Скажите пожалуйста, что вы с единорогами делаете? Зверь только для еды необходим?
— Не без этого. — Согласилась хозяйка. — Не пропадать же добру? Опять же шкура, рога, копыта, хвост. Все в дело идет. Безотходное производство. Вначале времен по-другому существовали. Как точно, никто не помнит, слухи, мифы, да бабьи сплетни. Старухи рассказывают, первоначально единороги были с золотыми рогами, поймать могла только непорочная девственница. Кто такая девственница, с чем едят, зачем золотые рога, уже никто и не знает. Надо и баста. Как закон всемирного тяготения. Первое время так и делали. Ловили зверюгу живьем, рога обламывали и отпускали. Зверь само собой погибал от боли и потери крови. Труп гнить оставляли, рога в пещеру складывали, пока полностью не заполнили. Постепенно пристрастились к азартной охоте, а потом и мясо в дело пошло. Заняться кроме охоты нечем. Ну попоешь вечером у костра, песни о грустной бабьей доле, поплачешь для душевной радости, позлословишь о соседках для удовольствия и спать. Тоска. Заядлый охотник — когда всегда охота, но не ясно зачем именно. Толку от бессмысленной работы, если из шкуры можно платье сшить, из мяса суп сварить, шашлык зажарить, колбасу копченую, сосиски опять же? Из костей и копыт клей варим, холодец. Рогам другое применение нашли, но вас не касается. Появился новый смысл жизни. Так и живем. Одно плохо, единорогов становится меньше, а народ привык к мясной пищей. Говорите, не видели, куда зверь убежал?
— Как вам и сказать… — Переглянулись с Кузей. Пасынок скорчил физиономию, давая понять, что пора признаваться. Чистосердечное признание облегчает не хуже слабительного. Набравшись смелости, признался. — Такое дело… Короче, мне кажется, что его кто-то убил до нас. Тело в кустиках валяется.
— Где? — Оживилась Светка, оглядываясь по сторонам. Положившись на судьбу, показал пальцем, где именно лежит зверюга. Горбато-грудая охотница резво подбежала к кучке и разворошив деловито холмик, разочарованно выругалась. — Козел побери. Кто-то уже рог обломала, под самый корень, кровь не выпустила.
— Не мы!
— Ясно, что не вы. — Презрительно хмыкнула охотница. — Тут сноровка нужна, умение. Подходящий инструмент для ловли. Эх, едва не пропало мясо. Ерунда, у нас не пропадет…
— Вы Света не ответили, чем занимаетесь сегодня вечером. — Опять влез в разговор возбужденный Кузя. — Прогуляемся вечером до утренней зори? Песни хором попоем, частушки, в кустики сходим…
— Куртуаз, мне кажется, ты куда-то собирался идти? — Торопливо перебил взволнованного пегасенка. Два дня от роду-племени, а прыти как у взрослого. Да и на фига горбатая страшилка? Нашел с кем песни под кустами распевать… Неужели не понимает, нам с охотницей не по пути? Прокашлявшись, осторожно добавил, машинально поглядев на пустое запястье руки, как будто там что-то находилось очень ценное и нужное. Загадочный безусловный рефлекс, или Швейцарский Наручный Роллекс? — О-о-о, времени-то сколько… как подзадержался… Жаль, но пора отчаливать восвояси. Рады с вами познакомиться. До свидания Рыжая Света. Привет племени и прочему народу.
— Зачем передавать чужие приветы? — Сурово ответила охотница, доставая из выреза на груди, острый нож и присаживаясь на корточки перед мертвым зверем. — Сами передадите. В гостях отдохнете.
— Но собственно…
— Ничего не знаю. — Перебила охотница, хладнокровно перерезая горло мертвому зверю. Хлынула ручьем кровь, обрызгав голые ноги. — Поведаете девчонкам, кто такие, каким ветром занесло на нашу священную, неприкосновенную территорию. Почему оказались рядом с погибшим единорогом. Документы предъявите. Визу, паспорта. Как положено при посещении заграничного государства.
— К чему формальности? — Льстиво улыбнулся тетеньке. — Никого нет, мы одни… Предлагаю расплатиться на месте. Вам хорошо и нам неплохо…
— Так-так… — Охотница медленно выпрямилась, небрежно вытерла лезвие ножа о шкуру мертвого зверя, холодно поглядела в мои гляделки и вредно протянула сквозь накрашенные губы. — Взятки предлагаем должностному лицу при исполнении?
— Вы что?! Какие взятки? Чистая благодарность!
— Благодарность? — Нож блеснул на свету, пустив солнечного зайчика. Внутренности мгновенно наполнились вчерашней водой и жутко захотелось отлить. Приехали. Век свободы не видать. Попались как два лоха на Запорожце. Неправильно действовал. Надо охотницу в сторону отвести и шепнуть на ушко заманчивое предложение. Правильно подсказывает память. Третий — лишний. Даже древние, бесстрашные гаишники — мифические герои дорог и автострад, никогда не рисковали при посторонних глазах и ушах. Знает третий — знает и свинья, в моем случае — Пегасенок Кузя. Пусть пчелки берут взятки нектаром с цветочков, но наскомое — исполнительная дура, ее работа — в улей мед таскать.
— Конечно — конечно. Дурного не имел ввиду.
— Зато я бы ввел… — Мечтательно протянул Кузя, плотоядно облизнувшись на охотницу, неизвестно что подразумевая туманными намеками. Ишь, проктолог выискался. — Так сказать — что имеем, то и вводим… Игривый амурный, галантный юмор. Ха-ха-ха… Шуточки.
— Ну-ка прекратить разговорчики! — Горбунья нахмурилась. — Все с вами ясно бабоньки. Вы вражеские шпионы, прибыли в чужое племя, чтобы выведать военные секреты. Руки вверх! Считаю до трех! Раз…
— Света, вы неправильно поняли…
— Еще как правильно, диверсанты — лазутчики! Руки вверх — сказала! Стрелять буду, волки позорные!
— Света, вы грозный товарищ, но стрелять… — Снисходительно усмехнулся, скрестив руки на груди, демонстрируем бесстрашие и нагло оглядываем охотницу со всех сторон. — Явный перебор. Каким местом стрелять собрались? Мухлюете дамочка. Пятый туз в рукаве?
— У опытного охотника и палка стреляет. — Парировала Светка-Рыжая. — Прекратить разговорчики! Первый выстрел в воздух, второй на поражение!
— Не стреляйте, сдаемся на милость победителя. — Преодолевая смущение, задрал руки вверх, выставляя на всеобщее обозрение опухший рудимент. Черт с ней, пусть любуется орудием преступления. Кузя за компанию задрал руки, передние копыта и на всякий случай поднял хвост.
Охотница изумленно присвистнула, увидев покалеченный орган, бессовестно вытаращила глаза, и плюхнулась задом на землю, вгоняя в пунцовую краску стыда. Причина весомая. От перенесенной травмы, рудимент вспух и нелепо торчал параллельно земле, не хуже длинного рога убитого козла. Теперь пришла Кузина пора завидовать чужим размерам. Раньше, когда нижний орган был в нормальном, безвольном
