– Что там за чудик за рулем? На первой скорости идет...
– Мент из местных. Ни скорости переключать не умеет, ни притормаживать. Думает, что тормоз у него только для полной остановки предназначен. За лопатами поехал. Парамонов, – позвал я лейтенанта, – пусть менты себе отдельные окопы копают. Хватит им на чужом умении выезжать. Захотят подсесть к нашим, не пускай. Присмотри за ними.
Я уже хотел повернуться в сторону машины, вот-вот готовой вылететь за пределы поселка, чтобы принести нам на головы новое облако пыли, когда краем глаза заметил движение среди высокой травы. Одного пристального взгляда было достаточно, чтобы определить – через траву, ростом превышающую человеческий рост, кто-то бежал в нашу сторону. Это оказался Украинцев.
– Значит, так. Из поселка, обходя нас, в сторону дислокации банды прошли три человека. Молодые парни, с автоматами. Это или разведка бандитов, или местная молодежь. Скорее второе. В любом случае, бандиты теперь знают, что мы здесь устраиваемся.
Я посмотрел на ментов. Машина уже подошла, лопаты нашлись. Лейтенант Парамонов показывал, где копать окопы, – как обычно натаскивал своих солдат. Пытался вдолбить и ту простую истину, что в бою в живых остается тот, кто не ленится к нему подготовиться. По крайней мере, менты сразу показали, что жить они хотят, и за работу взялись усердно. Надолго ли хватит их стремления жить, сказать было трудно. С непривычки мозоли на загребущих полицейских руках могли появиться уже через пятнадцать минут. А с мозолями им и жизнь покажется уже не такой распрекрасной, чтобы за нее бороться с каменистой землей. Я с такими случаями уже встречался...
Резонно было предположить, что бандиты предпочтут атаковать ночью, надеясь застать нас врасплох. Нам же ночной бой был невыгоден. В этой ситуации преимущество в численности стволов всегда сказывается сильнее, чем в дневном бою. Но мы постараемся выманить их раньше. Полдня у нас в запасе есть. Хотя пару часов из этого времени уйдет на подготовку укреплений. Будем готовиться...
Старший прапорщик Бубновский свое дело знал, и потому, прежде чем выставить мины «МОН-50»[3], прошел по предполагаемому ближнему маршруту движения банды, выбрав наилучшие участки. Подбираться бандиты будут, понятное дело, скрытно. Значит, пойдут не напрямую, через холмы, а между ними. В одном месте сам профиль местности просил установить с двух сторон по мине. Если бандиты не растянутся цепочкой, их можно будет двумя взрывами чуть ли не полностью уничтожить. Мина «МОН-50» имеет в своем арсенале около полутысячи шариков. Две мины, следовательно, разбросают тысячу осколков. На банду этого хватит с избытком. Третью и четвертую мины старший прапорщик выставил дальше, справедливо решив, что уцелевшие бандиты после попадания в зону массового поражения предпочтут отойти, чтобы уточнить свои потери и перегруппироваться. Тогда можно будет радиосигналом активировать и эти мины, чтобы они завершили дело. На случай, если бандиты решат атаковать с флангов, по две мины выставлялись по сторонам. Там они должны были встретить банду в лоб.
– Все готово, – хмуро доложил Бубновский.
Андрюша в последнее время всегда хмурился. Идиотские инициативы руководства о ликвидации института прапорщиков должны были коснуться и его. И кем он станет в будущем, старший прапорщик Бубновский, высококлассный специалист, не знал.
Хмурился и я, представляя себе гениальный кадровый ход инициатора этих нововведений и задумываясь о том, что она еще натворит, эта творческая новация. Хмурились при таких мыслях и другие офицеры...
Украинцев выглядел почти веселым, а это уже само по себе было не слишком радостным признаком. Так и оказалось.
– Могу тебя, командир, поздравить, – начал он. – Бандиты прибывают. Сколько еще подойдет, представить трудно. На вооружении автоматы, в основном с «подствольниками», семь ручных пулеметов и станковый автоматический гранатомет. Я долго его в бинокль рассматривал. Мне показалось, это «Балкан»[4]. Где добыли, не знаю. Могли ли захватить – не слышал. Но как они его с собой потащат, предположить не могу. Там же веса чуть не полста килограммов. Транспорта у них нет...
– Давай подарим им транспорт.
– У меня у самого такая мысль была. Андрюша справится? Чтобы в клочья...
– У «Балкана», кажется, гранаты безгильзового типа. Легче взорвутся.
– Это едва ли. Там такая же система, как в «подствольнике», – корпус гранаты является одновременно и гильзой. Но при хорошем заряде должно сдетонировать.
– Ты поедешь?
Украинцев сомнений не испытывал:
– Конечно...
Но и я тоже намеревался съездить, чтобы лично познакомиться с обстановкой. Одно дело – знать ее со слов, даже боевого зама, и другое – видеть лично. И это очень важно.
– Тогда пойдем готовиться. Еще что-то увидел?
– Снайпер у них есть. Не люблю снайперов.
Подготовка много времени не заняла. Старший прапорщик Бубновский быстро собрал из готовых элементов взрывное устройство с радиоуправляемым детонатором. Я написал крупными буквами записку бандитам. Текст был предельно простой:
«Я, капитан спецназа ГРУ Александр Викторович Смертин, которого вы называете «Саня Смерть», пришел к вам, здравствуйте! Можете считать меня своей Смертью, я разрешаю. И обещаю, что в живых вы можете остаться только в том случае, если сложите оружие и безоружными пойдете в нашу сторону сдаваться. На раздумье вам оставляю ровно сутки. Через сутки, если не согласитесь, вы будете уничтожены».
Если учесть, что бандиты знают, сколько нас, то отпущенное им на раздумье время я рассматривал как время, через которое можно было рассчитывать на подкрепление. Поэтому они двинутся вперед немедленно. За какие-нибудь несколько десятков тысяч долларов они готовы организовать большой шум. И, как им кажется, даже без больших усилий. Пойдут, обязательно пойдут. Не удержатся. Жадность не позволит это сделать. Они очень хотят... даже не заработать, а схватить то, что плохо лежит. На этом и попадутся. Они считают, что моя голова лежит плохо. А она не лежит, она на плечах держится достаточно крепко и иногда даже думать умеет.
Машину менты отдали нам с сожалением. Водила, как мне показалось, уже привык к ней и не собирался возвращать дедушке Гасану. Но его в последнюю поездку «Виллиса» я не взял – слишком плохо умел пользоваться тормозами.
Впрочем, Сережа Украинцев любому Шумахеру даст фору. На заднее сиденье – в тесноте, но не в обиде – сели я и старший прапорщик Бубновский. Поехали, громыхая двигателем, напрямую через холмы.
Перед последней высоткой мы вылезли и дальше двинулись бегом до самой вершины, где залегли с биноклем. Как раз успели. Бандитов было хорошо видно. Они устроились на опушке леса и на звук двигателя вышли к склону холма. «Виллис» до бандитского лагеря не доехал метров триста. Старший лейтенант Украинцев поднял над головой руку с белой тряпкой, вышел из машины, воткнул в землю свой шест, а на палку нацепил мое письмо. После этого вернулся в машину. «Виллис» лихо развернулся и тут же, на развороте, ткнулся носом в яму и заглох. Сергей несколько раз нажимал на стартер, пытаясь завести машину и выбраться задним ходом. Не получилось. А бандиты уже спускались с холма. Украинцев несколько раз обернулся. Когда дистанция составила сотню метров, он выпрыгнул из машины и побежал в сторону лагеря – но не через холм, на котором мы засели, а низиной, между двух холмов. Такая манера отступления бандитам понравилась. Они на ходу дали в воздух несколько очередей, но в беглеца не стреляли, пока не прочитали письмо. А когда прочитали, то открыли шквальный огонь. Но старший лейтенант уже пропал из поля видимости.
Стрельба, однако, прекратилась, когда подошел кто-то из командиров и взял письмо в руки. Прочитал, плюнул в листок, бросил на землю и растоптал. Главарей я знал по материалам розыска. И потому тщательно всматривался в окуляры бинокля. Однако разобрать лица и определить, кто у бандитов эмир, так и не сумел. Бинокль был слабоват.
Бандиты встали в круг. Я давно заметил, что у кавказских народов эта фигура пользуется большим
