запрос туда. Но не советую торопиться. Сначала я попытаюсь выяснить что-то по своим каналам. Если одна из версий подтвердится, вам придется передать производство в другой отдел.
– Политикам? – Солнцев чуть не зевнул при произнесении этого слова.
– Нет. На сей раз – вполне приличным людям. В контрразведку.
Солнцев поморщился с явным неудовольствием...
В принципе, оперативной группе ФСБ было особо нечего делать в квартире. Всё, что они могли увидеть, – это дыры в двойном стекле и пуля. Пробоины они осмотрели и сфотографировали, пулю забрали с собой, пообещав к вечеру сообщить полковнику Кирпичникову результаты сравнительной баллистической экспертизы. Тем более что сравнивать было с чем. В картотеке ФСБ было немного данных аналогичной экспертизы, поскольку КСВ в практике заказных убийств в России, да и в мире, используется крайне редко. Генерал в присутствии полковника Солнцева позвонил в НЦБ Интерпола и договорился о том, чтобы провести международную сравнительную баллистическую экспертизу. После этого Солнцеву осталось только раскланяться и попрощаться с сотрудниками Департамента «Х». А потом и последним подошло время отправляться на базу, где уже накопилось немало дел.
Генерал посадил Владимира Алексеевича в свой тяжелый внедорожник «Тойота Ленд Крузер», поскольку тот была бронированным. Конечно, даже такой автомобиль не спасет от пули из КСВ, которая способна пробить лобовую броню бронетранспортера. Естественно, не простой пули, а имеющей стальной каленый сердечник. Но с КСВ по улицам никто не бегает, а дать автоматную очередь из проезжающего мимо автомобиля вполне могут. Вот от такой очереди спасет и нанокостюм, и тем более бронированный автомобиль.
Говоря по правде, Апраксин не думал, что кто-то решится стрелять во Владимира Алексеевича в Москве в открытую. Он полагал, что это сделали люди, имеющие основания быть предельно аккуратными и осторожными. И думал так же, как и сам Кирпичников, что это не кавказские бандиты, хотя и последних сбрасывать со счетов было нельзя. Те два варианта, которые генерал утаил от полковника Солнцева, казались более жизнеспособными. Согласно первому, это продолжение дела о пропавших документах убитого священника отца Викентия. В поиске документов был задействован Департамент «Z», который за применяемые им недозволенные методы находился ныне на стадии расформирования или, в другой интерпретации, реформирования. Но эти недозволенные методы остались бы скрытыми, если бы дело не выплыло на поверхность и если бы не были похищены из психиатрической больницы люди, на которых Департамент «Z» вместе с Департаментом «Y» ставил эксперименты. И в числе этих людей была жена полковника Кирпичникова. Во избежание огласки властные структуры сами решились на репрессивные меры против «Зет». Но, в действительности, как прекрасно понимали и Апраксин, и Кирпичников, такая структура, как Департамент «Z», была необходима нынешней власти. И она должна была бы вскоре появиться вновь под другим именем. Но предварительно следовало «подчистить» все концы в предыдущем деле. Этим и могло быть вызвано двойное покушение – на отца, а перед этим и на сына Кирпичниковых. При этом Апраксин надеялся выяснить, получал ли Департамент «Z» такую же крупнокалиберную снайперскую винтовку «Барретт» М82А1М, какую сам генерал получал для своего Департамента. Выяснение этого вопроса могло бы внести хотя бы небольшую ясность в ситуацию. Однако если «Зет» винтовку получал, это вовсе не значило, что использовали именно ее; а если не получал, то мог использовать и другое оружие, хотя достать «дальнобойку» высокого класса в России настолько же сложно, как купить для загородных прогулок танк последней модификации. И все же они время от времени появляются – чаще всего у боевиков на Северном Кавказе, куда попадают из-за границы от «добрых» спонсоров. Что эти спонсоры добрые и щедрые, сомнений не было: минимальная цена КСВ чуть меньше шестидесяти тысяч долларов, то есть винтовка равна по стоимости хорошей машине.
Согласно второму варианту, ситуация развивается еще хуже. Генерал точно знал, что контроль спутниковой трубки Владимира Алексеевича был отключен сразу после завершения операции в Дагестане, потому что стоимость данной опции достаточно высока, а бюджетные деньги приходится беречь – новых при перерасходе средств никто не даст. Значит, в тот момент, когда Кирпичникову-старшему сразу по возвращении позвонил сын и по неосторожности – вернее, потому, что никто не предупредил его о секретности миссии, – завел разговор об испытаниях новых минометов, трубку полковника, а следовательно, и весь разговор могли прослушивать. Могли «вести» и трубку капитана Кирпичникова. Если кто-то со стороны интересовался экспериментальными минометами, то он мог знать номер этой трубки и прослушивать разговор. И понять, что полковник Кирпичников, руководитель оперативной группы Департамента «Х», включается в испытания. Возможно, кто-то хотел сорвать российские испытания. Возможно, что было несравненно хуже, кто-то владел и более широкой информацией и пытался сорвать дальнейшие планы Департамента «Х». Это могло бы значить, что некая иностранная разведка имеет осведомителей или в самом Департаменте, или в правительстве среди кураторов и проработчиков вопроса. За свою контору генерал-лейтенант Апраксин хотел бы ручаться, но дать стопроцентную гарантию, естественно, не мог. За правительственных чиновников ручаться вообще бесполезно. Но попытка сорвать операцию имела бы далеко-идущие последствия, вплоть до международных осложнений, разрешать которые можно только на уровне глав государств или министров иностранных дел. Операция, сорванная в пределах Российской Федерации, конечно, международного резонанса не имела бы, а вот за границей – особенно после того, как оперативная группа выполнит задачу, – можно было ждать скандала.
Все эти мысли одновременно вертелись в головах и у сидящего за рулем «Ленд Крузера» генерала Апраксина, и устроившегося на заднем сиденье полковника Кирпичникова. Последний не обладал всей информацией, поэтому не представлял себе общую картину. Хотя по отдельным деталям, что сообщил ему Виктор Евгеньевич при встрече группы, опытный спецназовец мог составить представление о сути дела и понять дальнейшие действия группы. Намеки генерала представляли собой обрывки информации, из которой, при умении анализировать, можно было создать почти верную цельную картину. А анализировать Кирпичников умел...
Хотя сразу по прибытии группы полковник Кирпичников предупредил Старогорова о необходимости лечь на операцию по извлечению из бедра микрочипа, майор не спешил в медсанчасть Департамента, дожидаясь вместе со всеми приезда командира.
– К врачам заходил, Станислав Юрьевич? – спросил Владимир Алексеевич сразу, только переступив порог.
– Никак нет, товарищ полковник. Не успел еще.
– А что тянешь? Генерал отдал приказ еще три дня назад.
Старогоров смутился до того, что даже слегка покраснел.
– Я думал, товарищ полковник...
– Что ты думал?
– У вас ситуация напряженная. Думал, может, понадоблюсь здоровый, при всех силах, – сказал Старогоров твердо, глядя прямо в глаза командиру. У самого майора глаза были, как у побитой собаки.
И Кирпичников понял его состояние, понял душевные муки Станислава Юрьевича. И простил его, полностью забыв недавние разногласия. Спросил уже совсем другим тоном:
– «Глушилку» с собой носишь?
– Обязательно. Пришлось из-за этого полностью отказаться от мобильника. Мне даже домой звонили с заставы. Жена с кухни, куда «глушилка» не достает, попросила перезвонить на городской номер...
– Ладно, – мягко сказал полковник. – Сходи в медсанчасть, генерал обязательно спросит.
Старогоров ушел, кажется, слегка успокоенный командирским тоном.
Не успел Владимир Алексеевич сесть за рабочий стол, как ему позвонили на спутниковую трубку. Это был полковник Солнцев – на прощание Кирпичников продиктовал ему свой номер.
– Мы, Владимир Алексеевич, привыкли работать оперативно... – Солнцев говорил слегка хвастливо, с пионерскими интонациями в голосе. – Потому можете не удивляться такому скорому появлению первых данных. Короче говоря, по винтовке, из которой в вас стреляли, данных пока, естественно, быть не может. Только отдали на экспертизу и гильзу, и пулю. А по винтовке, из которой стреляли в капитана Кирпичникова, данные предоставил Интерпол. Мы же сразу переслали им файл. Этот ствол уже был «засвечен» дважды. Сначала в США, где застрелили одного кандидата в сенаторы, яростного и опасного политического противника бывшего президента. Потом, через год – от сегодняшнего дня три года назад, – из этого же ствола был убит заместитель какого-то министра в Венесуэле. Все выстрелы осуществлялись через оконное
