напрасно, поскольку их парафия еще не утратила авторитет и по возможности поддерживает и защищает своих людей.
Иван Павлович с сомнением покачал головой.
– Такое неожиданное предложение… – начал уклончиво.
– Неожиданное, – согласился Петр Петрович. – Но, насколько мне известно, вы не трус, а моральные аспекты вас не очень обременяют. Давайте ставить точки над i. Если вы, конечно, не против продолжения нашего разговора.
«Пошел бы ты ко всем чертям, – сердито подумал Луганский. – И послал бы я тебя сразу далеко-далеко, если бы не те ежегодные десять тысяч. Кто еще мне заплатит такие деньги? Не наша же жалкая нынче служба! Была-не была, – решил вдруг, – следует соглашаться, но прежде уточнить все детали. Этот жох может и облапошить…»
– Не против, – заявил Иван Павлович.
Петр Петрович сплел пальцы, хрустнул суставами и сказал на удивление спокойно:
– Итак, в бирюльки играть вас не приглашаю. Парни с автоматами станут играть совсем в другие игры.
– Это само собой разумеется, однако хотелось бы детально…
– Вы знаете, сколько грузов перевозят наши родные железные дороги?
«Ну вот, теперь все понятно». – Иван Павлович хлебнул уже остывшего кофе и спросил:
– Помогать железнодорожникам разгружать вагоны?
– Шефская солидарность… – хохотнул Петр Петрович. – Однако железнодорожники могут почему-то сопротивляться.
– Именно потому вы хотите вооружить моих парней?
– Автоматами Калашникова, – уточнил хозяин. Луганский округлил глаза.
– Солидно, даже очень.
– Десяток «Калашниковых» уже имеем.
– Откуда, если не секрет?
– Секрет, – отрубил Петр Петрович. – Да и зачем вам все знать?
Иван Павлович задумался.
– Хорошо, – согласился, – мы поможем железнодорожникам в их многотрудной деятельности по части разгрузки вагонов и контейнеров. Но учитываете ли вы фактор времени? Каждая минута будет на счету. Необходимы грузовые машины – раз. Дальше: где вы собираетесь перепрятывать… – хотел сказать «награбленное», но язык не повернулся, произнес: – товар? Не в этой же квартире?
– У вас будет четко определен район действий, – сухо объяснил Петр Петрович. – От станции Лижин до Ребровицы и немного дальше. Неподалеку живут надежные люди. Получите адреса и фамилии. Ваша задача – работать быстро и без шума.
Иван Павлович, хоть и редко курил, взял еще сигарету, несколько раз затянулся и молвил раздумчиво:
– Ну, хорошо… Представим однако такую ситуацию: мы блокируем, например, Ребровицу. Открываем вагоны или контейнеры, а там – ничего стоящего, ерунда всякая. Вагон, скажем, шифера или стекловаты. В гробу я видел ту стекловату…
– Чтобы избежать такого, мы должны иметь на товарной станции своего человека. Информирующего нас о характере грузов и сообщающего номера вагонов и контейнеров. С особо ценными вещами.
– А у вас на станции такого кадра нет?
– Хотите, чтобы мед да еще и ложкой?
– Выходит, нет?
– Ищите сами, уважаемый. Как правило, на станциях работают весьма симпатичные девушки, и вашим парням следует раззнакомиться с ними. Девушки эти зарабатывают не так уж много и какой-то самой смышленой несколько сотен тысяч не помешают.
– Не помешают, – согласился Иван Павлович. – Нынче деньги всему голова.
– Рад, что вы сумели оценить мое предложение. Проблем с увольнением из органов не будет?
– Демократы, мать их… – в сердцах пробурчал Луганский. Вот чего никак не мог представить, так это демократии среди чекистов. – Новое начальство спит и видит, как бы избавиться от меня. Но придется подыскать мне какую-то должность: бывший подполковник должен где-то служить.
– В свою контору не возьму, но в какое-то малое предприятие устрою.
Иван Павлович налил себе еще коньяку, хитро взглянул на Петра Петровича, плеснул и ему.
– Вряд ли Господь Бог благословил бы наш сговор, – сказал невесело, – ведь одна из первых заповедей – не укради.
– Бог-Богом, а люди-людьми. На то и даны заповеди, чтоб их нарушать. Кто из простых смертных не грешен? Нет таких. В конце концов, беру ваши грехи на себя.
– Чем значительно облегчите мою долю, – захохотал Иван Павлович. – Кстати, вы были в партии?
– Как все.
