проглядела.
– Ну, собирайтесь, друзья, – со вздохом сказала Машенька. – Я приду к причалу с вами проститься.
– А вы? – хором воскликнули все.
– Приезжает директор турбазы, мне нужно сдавать дела, – огорченно ответила Машенька. – В Москве увидимся обязательно!
– Так вы остаетесь? – вырвалось у Антона.
Машенька пристально посмотрела на него и ничего не ответила.
Антон пожал плечами, и мы пошли собираться. Мой друг был неразговорчив. Он запаковывал в чемодан вещи и не смотрел на меня. Несколько раз он равнодушно поглядывал в окно, делая вид, что ищет Шницеля, и мычал про себя что-то невнятное. Потом, чувствуя на себе мой пристальный взгляд, начал бодро насвистывать какую-то мелодию, в которой я с трудом узнал ускоренный раза в три похоронный марш Шопена.
– Приятно уезжать в таком безоблачном, жизнерадостном настроении, правда? – по возможности невинным голосом поделился я своим наблюдением.
– Оставь при себе свои идиотские реплики! – возмутился Антон. – Тоже еще психолог нашелся!
В дверь постучали. Антон вздрогнул. В комнату вошла Машенька.
– Почему вы за столом не записали мой адрес и телефон? – без предисловий набросилась она на Антона.
Мой друг уже взял себя в руки.
– А я и не собираюсь у вас лечиться! – вызывающе ответил он. – Вы сами сказали, что у меня вместо нервов капроновые нитки.
Машенька сердито посмотрела на Антона.
– Вы меня удивляете, – непривычно громким голосом сказала она. – Если вы немедленно не запишете мой адрес, то я…
– То вы? – глядя в сторону, спросил Антон.
– То я рассержусь и никогда не буду с вами разговаривать!
– Может, мне уйти? – спросил я, чувствуя себя явно третьим лишним.
Антон резко повернулся. Лицо его пылало.
– Чего ты хочешь? – яростно спросил он, хватая Машеньку за руку. – Ну, говори… девчонка!
Машенька молча покачала головой.
– Говори же, черт возьми! – взревел Антон.
– Говори сам, – тихо сказала Машенька.
– Ну, что мне с ней делать? – простонал Антон, жалобно глядя на меня. – Я же говорил тебе, что она тигрица!
Я деликатно вышел из комнаты и прикрыл за собой двери.
