Лирика

1920

«Я помню себя очень маленьким…»

Я помню себя очень маленьким.
В нашем доме, где крашеный пол,
Словно в поле цветочек аленький,
Мой младенческий крик расцвел.

И качала меня мать в колыбели,
И про звезды мне пела она,
И плыла колыбель, и звезды звенели
По волнам голубого сна.

И одна из тех звезд нечаянно
Мне однажды упала на грудь
И, горя в моем сердце пламенем,
Повела меня в дальний путь.

1921

«В невеселом городе Тавризе…»[2]

В невеселом городе Тавризе,
Где сады, сады, сады,
Полюбил я лирику Хафиза
И простую мудрость Саади.

По базарам шумным я толкался,
На коврах курил ли в чайхане,
Саади седой со мной встречался,
За кальяном улыбался мне.

И о чем-то издавна понятном
Говорил мне добрый Саади:
— Не горюй, мой друг, о невозвратном,
Радуйся тому, что впереди!

И пьянился чистый дым кальяна,
Слышно было, как века текли,
Осыпались розы Гюлистана
И еще роскошнее цвели.

А когда кругом синели крыши,
Затихал базарами Тавриз,
Мнилось мне, листву садов колыша,
Звал свою любимую Хафиз.

И всю ночь в сплошном самозабвенье
Преданные розам соловьи
Бульканьем, и щелканьем, и пеньем
Сыпали признания свои.

1925

В КОВРОВОЙ МАСТЕРСКОЙ

Высоки большие пяльцы,
В долгой песне мало слов,
И болят и ноют пальцы
От бесчисленных узлов.

Тонкой вязью песня вьется,
Голос мастера певуч.
Через крышу пыльно бьется
Одурелый солнца луч.

Сколько ткать еще осталось,
Мой товарищ — иолдаш?
Вся-то жизнь твоя — усталость,
Корка сыру и лаваш.

День за днем — узлы да слезы,