В стране литературных героев

Гена: Архип Архипыч, это что? Откуда тут взялась эта тюбетейка?

А.А.: Какая же это тюбетейка! Неужели ты не узнал зеленую шапочку Тильтиля?

Гена: Тильтиля? Это из 'Синей, птицы'?

А.А.: Ну да! По моей просьбе Тильтиль нам с тобой ее прислал. Не насовсем, конечно, а только на время.

Гена: А что это на ней сверкает? Прямо так и переливается!

А.А.: Это волшебный алмаз феи Берилюны.

Гена: (делает вид, что прекрасно знает, о чем речь). А-а…

А.А.: Чует мое сердце, Геночка, что ты не слишком хорошо помнишь 'Синюю птицу'.

Гена: (видит, что профессора не обманешь). Так ведь я ее смотрел, когда еще совсем маленький был!

А.А.: Так и быть, напомню тебе. Этот алмаз возвращает зрение…

Гена: Кому возвращает? Слепым, что ли? У меня, например, глаза и так хорошие.

А.А.: Это как сказать! Фея Берилюна, вероятно, сочла бы, что и у тебя они не так уж хороши. Она уверяет, что все люди утратили настоящее зрение. Очень многое из того, что их окружает, они перестали видеть так же свежо и ярко, как прежде. Но стоит только надеть эту шапочку и повернуть алмаз справа налево, и ты сразу начнешь видеть самую суть окружающих тебя вещей. Их душу…

Гена: Интересно! А можно я ее надену?

А.А.: Ну разумеется! Ведь я специально для этого и одолжил ее у Тильтиля.

Гена: Как, вы говорите, надо повернуть алмаз? Слева направо?

А.А.: Да нет, как раз наоборот: справа налево. Вот так…

Гена поворачивает алмаз, и сразу же начинают происходить очень странные вещи. Впрочем, не такие уж странные для тех, кто хорошо помнит пьесу сказку Мориса Метерлинка 'Синяя птица'. Прежде всего сам собой со стола падает и разбивается графин с водой.

Гена: Ой, Архип Архипыч, это не я! Честное слово! Это вы, наверно, нечаянно графин толкнули? Смотрите, вся вода по полу растеклась…

А.А.: Нет, Геночка, это не я. Это…

Но он так ничего и не успевает объяснить Гене. Его прерывает женский голос, довольно заунывно напевающий слова известной песенки Шуберта: 'Ничем вода не дорожит и дальше, дальше все бежит, все дальше, все дальше, все дальше, все дальше…' Затем песенка смолкает, и тот же голос, плаксивый и одновременно кокетливый, обращается к нашим героям.

Женский голос: Ну что же вы не поможете мне встать? Ну протяните же руку! А еще мужчины!

Гена: Кто это, Архип Архипыч? Откуда здесь эта женщина появилась?

Женский голос: Вот еще! Вдобавок он меня и не узнает! Зачем же тогда было извлекать меня из графина? Нет, тот, другой мальчик… кажется, его звали Тильтиль… был ко мне гораздо внимательнее!

Гена: А кто вы?

Женский голос: Я – Душа Воды!

Вряд ли Гена удовлетворился бы этим объяснением. Но тут раздался громкий отчаянный стук. Впечатление такое, как будто кто-то ломится в запертую дверь.

Гена: Кто там? Входите! Не заперто!

А.А.: Да нет, Геночка, это не в дверь стучатся. Пойди-ка лучше в кухню, отопри буфет…

Гена (изумленно): Кто ж это мог в буфет залезть? Может, вы там Шарика по рассеянности заперли?

А.А.: Да нет, Шарик в передней. Открой буфет, сам все увидишь…

Гена отпирает дверцу буфета, и тотчас же оттуда неуклюже вываливается тяжело отдувающийся толстяк.

Толстяк: Уфф! Наконец-то!

Гена: А это еще кто? Ну и толстый! Интересно, как вы там уместились, в буфете?

Толстяк (говорит с одышкой): Я, кажется, подошел в самый раз? По вкусу ли я вам? Не правда ли, я очень сдобен?

Гена: Да уж! Сдобен! Налетел на меня прямо как паровоз! Да вы меня чуть с ног не сбили!

Толстяк (с беспокойством): Что вы говорите? Неужели я так зачерствел? Настолько утратил свою природную мягкость?

Гена: Вы лучше скажите, как вы у Архипа Архипыча в буфете очутились?

А.А.: Геночка! Да где же ему быть, как не в буфете? Неужели ты не узнал, кто это? Это же Хлеб! Вернее, – Душа Хлеба!

В это время раздается громкий лай и в комнату врывается… пес? Нет, в том-то и дело, что не пес, а мальчишка примерно того же возраста, что и Гена. Но ведет он себя совсем не по-человечьи, а точь-в-точь как шумный, веселый щенок.

Щенок: Где мой хозяин? Где мое божество? Вот он! Здравствуй! Здравствуй, хозяин! Наконец-то я могу поговорить с тобой! Мне столько нужно сказать тебе! И тебя, друг моего хозяина, я тоже люблю! Здравствуй! Здравствуй!

А.А. (ласково): Здравствуй, дорогой мой Шарик!

Гена (он в полной растерянности): Вы что, Архип Архипыч? Почему вы его собачьим именем зовете?

А.А.: Да ведь это же Шарик! Неужели ты не узнал его? Теперь мы с тобой можем общаться непосредственно с его Душой.

Шарик: Гав! Гав! Какое счастье! Я теперь все могу тебе сказать! Могу сказать, как я люблю тебя! Я давно уже хотел сказать тебе это, но не мог! Я мог только лаять