— Знала.
— И ни слова об этом! Практически вы являетесь сообщницей…
— Для меня он самый дорогой человек, пан инспектор…
— Даже не будучи мужем или женихом! Что он вам тогда сказал?
Она молчала.
— Вы не хотите отвечать?
— Я думаю, что имею на это право, но я не отказываюсь отвечать, пан инспектор, — как всегда, спокойно сказала Зельская. — Он совершил большую ошибку…
— Ошибку?
— За которую должен поплатиться. Но он не убивал. Он сам это утверждает.
— Он лжет!
— Я знаю, когда он лжет. Вы должны найти убийцу. Бывают же ошибки, когда невиновный человек… Я боюсь такой ошибки… Он пошел с ними, — прошептала она. — Может, даже еще хуже: сам все организовал. Я верю, он никогда больше подобного не сделает…
— Почему?
— Он сказал мне. Он хотел все это пережить… Хотя бы один раз в жизни…
— Прекрасная философия.
— Но уже тогда, когда они входили в особняк, он почувствовал, что происходит что-то неотвратимое, что скажется на всей его жизни. Он хотел сразу уйти — но смог…
— Это байки для влюбленных сентиментальных девушек, — бросил Кортель.
Казалось, что она этого не слышала.
— Они шарили внизу, а Болек побежал наверх. Он увидел свет в кабинете Ладыня. Его охватил страх. Болек хотел убежать… Дверь кабинета была приоткрыта, и он увидел лежащую на полу девушку. Тогда и произошло с ним что-то странное, он словно стал невменяемым. Болек кричал и чувствовал, что кричит. Потом он выбежал из особняка, не сказав ни слова тем двоим.
— И пришел прямо к вам.
— Да…
— Вы знали о готовившемся ограблении своего шефа?
— Нет.
— Лжете! Вы знали этот особняк?
— Да.
— И Окольский слышал именно от вас о выезде Ладыня.
— Может быть.
— И вы так спокойно говорите об этом! В лучшем случае, я повторяю, в лучшем случае вас ждет потеря работы, ибо трудно предположить, чтобы инженер Ладынь захотел иметь секретаршей девушку — подругу вора, который после ограбления приходит к ней искать убежища… И она его легко принимает…
— Не мучайте меня… — тихо проговорила она.
— На каком основании вы ему верите? Он зашел в кабинет Ладыня и убил человека. Погибла девушка моложе вас: Казимира Вашко. По крайней мере, запомните, пожалуйста, это имя! Не чувствуете ли вы, что в какой-то мере ответственны за ее смерть?
Она опустила голову, и Кортель не мог видеть ее глаз.
— Убил. Может, от страха, а может, не соображая, что делает. Ведь вы ему не сообщили, что у Ладыня есть домработница, которой он оставил ключи от квартиры. А может, Окольский был в связи с нею?…
Зельская молчала.
— Где сейчас находится Болеслав Окольский?
— Не знаю.
— Вы снова лжете. Итак, где он?
Ответа не последовало.
— Что вы делали вечером 27 мая, когда вышли из своей комнаты? Куда пошли?
— Гуляли по улицам.
— Долго?
— Долго.
— А дальше?
— Я попрощалась с ним.
— Где прячется Болеслав Окольский? Советую признаться. Вы знаете, что грозит тому, кто оказывает содействие преступнику? Мы его и без вас найдем, но каждый лишний день — вы слышите, — каждый день уменьшает его шансы. Если он придет сам, это будет принято во внимание при вынесении приговора.
Кортель ничего не добился.
Подходя к площади Трех Крестов, Кортель все время думал о Зельской. Минуя садик, он прошел около кафе «Виляновское». Все столики были заняты; в зале недалеко от дверей он заметил Басю. «Мы же условились в „Античном“», — вспомнил Кортель и вдруг увидел рядом с Басей Зосю Зельскую. Они сидели рядом, почти вплотную друг к другу, поглощенные разговором. Недалеко от стойки ел мороженое сержант Милецкий. Он заметил Кортеля, кивнул ему головой и разложил на столике «Вечерний экспресс».
Инспектор застыл в размышлении на углу Аллей Уяздовских, ожидая, когда можно будет перейти улицу, и пошел по площади Трех Крестов в сторону кафе «Античное».
Его Бася и Зося Зельская, подозреваемая в укрывании преступника, вместе за одним столиком! Такого он не ожидал.
В «Античное» Бася пришла, опоздав на несколько минут. Она сильно запыхалась и была возбуждена. Отказавшись от кофе, попросила взять сок из черной смородины. Подкрасив губы, Бася спросила, свободен ли он сегодня вечером, и принялась бойко рассказывать о новостях сегодняшнего рабочего дня.
Он ждал, когда она заговорит об этом сама.
Она спросила, как он планирует провести в этом году отпуск. Кортель буркнул, что не имеет понятия. А она может пойти в августе или в сентябре. Мечтает поехать в Болгарию. Сможет ли он что-либо сделать? Кортель молчал. Бася пристальнее посмотрела на него.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего.
— И все же что-то случилось.
— А ты не хочешь мне что-нибудь сказать?
— Нет… — Она заколебалась. — Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сейчас.
Кортель решил дальше не тянуть.
— Ты знаешь Зосю Зельскую?
Она вспыхнула и снова потянулась за пудреницей.
— Ты видел нас вместе в «Виляновском», да?
— Да.
— Это моя подруга, — сказала Бася. — Младшая сестра подруги по учебе. — И добавила: — Я знаю, что ты занимаешься этим делом.
— И ты ничего мне не рассказываешь! Ты, видимо, мне совсем не доверяешь.
Взрыв смеха за соседним столиком заглушил его слова.
— Что общего имеет это с доверием? — спросила Бася. — Ты мне никогда не рассказываешь о своих делах. Даже анекдоты. А я никогда ни о чем не спрашиваю. По сути дела, ты относишься ко мне как к чужому человеку. — Она посмотрела ему прямо в глаза.
