Малыш появился в вольере за месяц до моего приезда.
Он родился под водой. Поддев слабое тельце мордой, мать вытолкнула новорождённого на поверхность. Дельфиненок сделал первых вдох и, дёрнув хвостом, поплыл.
— Но умный был с первого дня! — рассказывал Валерий. — Вы обратили внимание, как он плавает?
Я стал наблюдать за дельфинёнком.
Малыш не отставал от матери. Он то преследовал её по пятам, то вертелся перед самым носом, но когда уставал, то всегда подплывал сверху, становился около спинного плавника и, почти не двигая телом, мчался вместе с Русалкой, словно привязанный к ней верёвочкой.
— Ишь уселся! — говорил Валерий.
Малыш мчался, будто в седле. Он летел, увлекаемый движением матери, держась на невидимых глазу струях воды.
Однажды Малыш заболел.
То ли он простудился, то ли съел что-то не то, но он захандрил: стал вялый, по коже у него пошли белые язвенные пятна.
И тогда я увидел, как лечат дельфинов.
— Помогите, — попросил меня Валерий. — Нужен человек нести носилки.
— Хорошо, — согласился я.
Двое сторожей притащили сеть. Они опустили её в вольер и повели, сгоняя дельфинов в один угол. Они вели её, как рыбаки невод.
Встревоженные звери отступали.
Валерий в маске и ластах полез в воду.
Дельфины сгрудились около сети. Валерий улучил момент и бросился в кучу дельфинов.
Он ухватил Малыша за плавник, перевернул на спину, обхватил руками и, работая изо всех сил ластами, поплыл к мосткам.
— Носилки! — крикнул он.
Мы развернули носилки и плеснули на них водой.
Малыша положили на брезент. Вчетвером мы подняли носилки и зашагали на берег к домику, где была дельфинья больница.
Здесь Малыша переложили на стол, покрытый поролоновым матрасом. Пристегнули ремнями.
Он лежал, печально кося глазами по сторонам. Валерий взял шприц, пузырёк с лекарством, проткнул иглой резиновую пробку, набрал полный шприц и сделал Малышу укол. Потом второй. Измерил пульс и температуру.
Моя рука опиралась на стол около самой морды дельфинёнка. Если бы Малыш захотел, он мог бы укусить меня. Всякий другой зверь на его месте так бы, наверно, и сделал. Да что там зверь! Если бы меня какие-нибудь морские существа затащили под воду и, привязав к столу, начали колоть, честное слово, я бы не выдержал. Я бы кусался и колотил ногами по матрасу. А Малыш лежал спокойно. Только когда делали второй укол — около хвоста, — дёрнулся, и в пустой комнате послышалось комариное: пи-ии-ии!
Мы отнесли Малыша назад и осторожно пустили в воду.
Дельфинёнок кинулся к матери, пристроился около её плавника, и они продолжили свой обычный бег.
В тот день Малыш и Русалка ни разу не приблизились к мосткам и не остановились, чтобы взять из рук у людей рыбу.
Через несколько дней белые пятна на коже у Малыша стали исчезать. Дельфинёнок повеселел.
У дельфинов-афалин прекрасная голубая кожа, блестящая и упругая, как резина.
Перед самым моим отъездом привезли кино.
Мы сидели с Валерием в тёмной комнате, битком набитой народом. Экраном была стена. Над нашими головами танцующий луч выхватывал из темноты ослепительные пылинки и рисовал на стене корабли. Корабли шли пенистым морем.
После этого на экране показали дельфиний цирк. В большом круглом бассейне звери играли в баскетбол. Они забрасывали в корзину мяч. Дельфин подплывал, упирался головой в мяч и мчался с ним к щиту. Бросок — и мяч в кольце.
Потом мы увидели, как люди обмотали паклей обруч и подожгли. Зашипело пламя. Горящий обруч повис над водой. Дрессировщик поднёс к губам свисток. Стремительное блестящее тело дельфина выскочило из воды, пронеслось по воздуху и, пробив огненно- дымный круг, без всплеска вошло в воду.
Я наклонился к уху Валерия:
— А у вас будет когда-нибудь так?
Валерий помотал головой:
— Зачем? У нас научная станция, а не цирк.
По экрану уже двигался плот.
На нём стояла девочка в полосатом купальнике. В упряжке плыл дельфин.
Неожиданно лента кончилась.
Мы вышли с Валерием на воздух.
На верхушке маячной башни то разгорался, то потухал красно-зелёный фонарь. Красные и зелёные волны накатывались на берег.
— Мне бы ещё на инженера выучиться… — сказал Валерий. — Я бы такие приборы изобрёл — переговариваться с дельфинами. Плывёшь под водой, пискнул, а дельфины уже тут как тут. Точно: пойду учиться опять!
Я уезжал с острова в хмурый, непогожий день. Надвигался шторм. Медузы, которых всегда было так много в бухте, исчезли. Они уплыли в открытое море пережидать бурю.
Под причалом бормотала вода. Трещал, вытягиваясь по ветру, флаг. Лодка была готова к отплытию.
Мы простились с Валерием.
— Приезжайте на будущий год, — сказал он.
— Приеду.
Лодка отвалила от причала, проскочила узкий выход, вышла в залив. Впереди запрыгала синяя полоска материкового берега.
Я покидал дельфиний остров.
Друзья были правы: и верно, дельфины — удивительные животные.
Я сидел на корме, над самым винтом, трясся вместе с лодкой и думал про дельфинов: «Очень радостно, что они живут вместе с нами. Рядом и под водой».
РАЗНОЦВЕТНОЕ МОРЕ
Это рассказ о море. Только не о том, которое видно с берега. То море всегда одного цвета: голубое или синее в хорошую погоду, чёрное в шторм. Моё море разноцветное: желтое, зеленое, розовое, фиолетовое. Это море, каким его видят рыбы и люди, которые умеют плавать под водой, как рыбы.
Для того чтобы опуститься под воду, я надеваю своё нехитрое водолазное снаряжение и вооружаюсь.
Снаряжение — ласты да маска. Оружие — гарпунное ружьё и фотоаппарат.
Чтобы дышать, засовываю в рот изогнутую трубку, а свободный её конец укрепляю за ухом.
Вперевалку, как утка, шлёпаю по берегу и, хрипя, продуваю трубку: хр-р-р! хр-р-р!
