Святослав Сахарнов
Там живут одни киты
Там живут одни киты
Дима подошёл к окну.
За окном блестела бухта, синяя, в белую и чёрную полоску. Полоски шевелились. Это шли волны. Они огибали маленький островок посреди бухты, опрокидывались у берега.
На берегу рыбаки в брезентовых куртках и резиновых сапогах растягивали коричневую сеть. В сети зеркальцами вспыхивали стеклянные буйки.
— Ай-ай-ай! — сказала мама. — До сих пор не верится: заехали на край земли, Японское море! Кто-то, помню, сказал: «Там живут одни киты!»
— Да, — сказал папа. — Три дня на пароходе! У меня до сих пор качается под ногами пол.
Посреди комнаты стояли восемь чемоданов. Один — с посудой, один — с одеждой, два — с книгами, один — с постельным бельём, и ещё три чемодана неизвестно с чем.
— Всё-таки у нас недопустимо много барахла! — сказал папа. — Когда мы, наконец, будем ездить налегке?
— Наверное, никогда! — сказала мама. — Интересно, какую работу предложат мне здесь? В Мурманске я преподавала музыку, в Севастополе озеленяла город. Осталось только научиться печь хлеб!
После завтрака пришёл папин начальник Виктор Васильевич.
— Привет европейцам! — сказал он. — Сегодня увидите моё хозяйство. К сожалению, Владивосток помогает нам плохо, но думаю, к зиме отделение мы всё-таки развернём. Беда с аквариумами — текут!
— Аквариум — это очень важно, — сказал папа. — Все мои опыты — аквариальные. Попробуйте изучать кальмаров в море!
— Нас, промысловиков, — сказал Виктор Васильевич, — интересует больше всего скосяченная рыба.
— Как скосяченная? — удивился Дима.
— Такая, которая собирается в косяки. Её удобнее ловить сетью. Пока рыба не скосячена…
— Скосяченная — какое ужасное слово! — сказала мама. Она повернулась к папе: — Не забудь, что Диме через два дня в школу!
— Да, да! — сказал папа. — Мы сегодня же отнесём документы.
— Школа? Вот она! — сказал Виктор Васильевич и показал на белое здание на той стороне бухты. — Смотри не дерись с мальчишками!
— Что вы! — сказала мама. — Наш Дима — большой. А потом, он в жизни не дрался!.. Интересно, как дети добираются до школы?
— Рейсовым катером.
— А зимой?
— По льду, пешком, мимо острова. Между прочим, он называется Устрица. Там у рыбаков склад дизельного топлива, А сторож — женщина, и живёт одна — с козой.
— С козой? — удивился папа. — Я бы жил с собакой. Ну что ж, идёмте взглянем на аквариум. Дима, ты идёшь?
— Сейчас, он пришьёт пуговицу.
Дима поморщился, сел на чемодан и начал пришивать к зелёному пальто большую чёрную пуговицу. Мама строго смотрела на него.
— А где мой портфель? — спросил папа. — Безобразие, когда нужно — ничего не найдёшь!
— Он у тебя в руке, — сказала мама.
— Ах, да! Итак… Дима, ты пошёл? Подожди на улице, мы сейчас догоним. Интересно, — добавил папа вполголоса, — как у него здесь будет с товарищами? До сих пор он сходился с детьми очень трудно. Всё с нами и с нами. Надо дать ему самостоятельность!
Улица была немощеной. Вдоль заборов тянулись неровные дощатые тротуары.
Не успел Дима сделать десяток шагов, как за заборами послышались голоса.
— Петька-а!
— А?
— Петька-а!
— Тут!
— Петька-а!
— Что?
— Петька-а!.. Эдик!.. Зина идёт!
Дима оглянулся. Кроме него, на улице никого не было. Из-за дощатых некрашеных заборов на улицу выходили по одному мальчишки. Они были кто в прошитой парусиновой куртке, кто в тельняшке. Собралось пятеро: четверо больших, пятый поменьше. Тот, что поменьше, был косой. Мальчишки подошли к Димке.
— Глянь, не Зина! — удивлённо сказал косой.
— Новенький!
— Вчера пароходом приехал.
— Городской!
— Жаль, что не Зина!
Косой подошёл к Диме вплотную.
— А ну, Эдик, спроси, чья у него пуговица! — сказал самый большой из мальчишек. Косой взялся двумя пальцами за чёрную пуговицу.
— Чья? — спросил он.
— Моя, — тихо ответил Дима.
— Держи крепче! — Эдик оборвал пуговицу и сунул её Диме в карман.
— А эта чья? — Он взялся за вторую.
— Атас! — крикнул кто-то. Мальчишки бросились в стороны. Захлопали калитки. Дима остался один.
По тротуару шли папа и Виктор Васильевич.
