хвостик.
Его пистолет был с глушителем, поэтому те двое не услышали двух выстрелов. Они действительно были очень точными, то есть он действительно стрелял отлично.
Оба моих предполагаемых убийцы как раз нагнулись, всматриваясь в нишу и пытаясь понять, почему мое «тело» не сползает на землю, поэтому выстрелы, размозжившие обоим черепа, отбросили их внутрь, прямо к поставленному мной грязному корыту.
Стрелявший не колебался ни секунды, не стоял на месте, не проверял.
Он быстрым, гибким прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от нескольких сложенных перед забором бетонных плит, и уже с них перескочил на тротуар, скрывшись с моих глаз.
Земли он не коснулся ни разу. И не оставил никаких следов, кроме двух пуль… Но вынимать их и отправлять на экспертизу я лично не собирался.
С меня на сегодняшний день было достаточно.
Подождав, пока его шаги затихнут вдали, я поднялся, отряхнулся и, вовремя вспомнив о том, что очень скоро сюда нагрянет ближайший наряд милиции, поспешил удалиться, также не оставляя никаких следов…
…Через пару кварталов мимо меня пронеслась ментовская машина, от которой я спрятался в арке какого-то частного дома.
Нервы мои к тому времени более или менее успокоились, я немного пришел в себя. Так что второй звонок, раздавшийся в полной тишине, всего лишь заставил меня дико вздрогнуть и сдержать рвущийся из горла крик.
Я метнулся в первую попавшуюся подворотню, чтобы скрыться от возможного наблюдателя, и судорожно нажал «talk», ожидая услышать мат с угрозами.
— Алексей Петрович! — послышалось в трубке, и я тут же узнал этот молодой красивый голос, хотя он и был сейчас очень возбужденным, взволнованным. — Это учительница Гали, Инна Николаевна!
— Добрый вечер, Инна, — ответил я, не прекращая медленно брести по направлению к дому и постоянно осматриваться. — Слушаю!
— Дело в том, Алексей Петрович, что у меня дома сейчас сидит тот мальчик, которого вы искали! Георгий Иванов! Он прибежал ко мне полчаса назад, весь дрожащий, с ним что-то случилось, это точно, но говорить мне ничего не хочет; как услышал о вас, стал требовать, чтобы я вам позвонила, прямо до судорог!.. Он тут рассказывает такое!..
— Какое? — спросил я, не успевая удивляться тому, что так вот, с ходу, до судорог понадобился незнакомому мальчишке, предчувствуя что-то СОВЕРШЕННО НЕПРИЯТНОЕ. Предчувствия меня не обманули.
— Те четверо, — воскликнула женщина, — мои ребята, которых родители забрали на черное море в санаторий!.. Всех четверых детей на самом деле похитили!
— Что?!
— Их украли преступники, связанные с наркотиками, Алексей Петрович!.. Я звонила отцу Гали, Сергею Леонидовичу, но не дозвонилась, у него все время занято!.. Вы не могли бы сейчас приехать ко мне домой?..
— Говорите адрес, записываю, — отрывисто ответил я, зажимая телефон подбородком и выхватывая из кармана блокнотик. Кажется, проблемы начинали нарастать, как снежная лавина — ком увеличивался с каждой минутой все быстрее и быстрее.
Учительница, молодая, несчастная и совершенно не знающая, что в такой ситуации следует делать, срывающимся голосом продиктовала, я записал и тут же ответил:
— Да, конечно, сейчас же еду! Но, Инна Николаевна! Внимательно слушайте меня: Сергею Леонидовичу Вересову НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЕ, а то вы все испортите! У него есть проблемы с сердцем, если он услышит!.. Я сам ему скажу, подготовлю нормально!
Учительница заверила меня в том, что будет ждать и ничего не предпримет до моего появления у нее в квартире, я попрощался и мысленно представил себе путь. Было недалеко, но я решил поймать такси.
Затормозила вторая из проезжавших машин, обычный «жигуленок», я пообещал заплатить тридцатку, и мы тронулись.
— Хорошая ночка сегодня, да? — дружелюбно спросил пожилой шофер, выруливая на проспект Ленина. — Полнолуние, м…ки все попрятались, дома спят. Спокойно так… — Увидев, что я молча оглядываюсь, ссутулившись и пригнув голову, пытаясь окинуть взглядом все проносящиеся за окнами подворотни, он несколько удивленно спросил:
— Вы как там, нормально?
— Н-да, — неуверенно ответил я. — Нормально…
В этот момент телефон зазвонил в третий раз.
Глава 4
Я судорожно схватился за него, держал, сжимая в руках и тяжело дыша, несколько секунд, едва сдерживаясь от вздрагивания после каждого звонка, а затем медленно и осторожно нажал на «talk».
В трубке торжественно звучала тишина.
— Алло? — неуверенно спросил я после нескольких томительных секунд одностороннего прослушивания, с трепетом ожидая, что телефон сейчас взорвется, как от килограмма тротила.
— Дружок, — донесся оттуда странный, явно нечеловеческий, быть может, искаженный каким-то механическим приспособлением голос, сочетающий в себе два совершенно разных тона — сухой, низкий и басовитый, а также высокий, писклявый и надрывный. — Из огромного количества кандидатов после долгого отсева ты был отобран для поступления в Высшую Школу, на курсы повышения квалификации. У тебя есть множество недоработок и несовершенств, которые мы вместе исправим, для того чтобы дальше работать нормально. В первую очередь ты займешься прохождением полосы специально подобранных препятствий…
— Что? — прошептал я, больше для себя, чем для того, кто говорил со мной. — Чем я буду заниматься?!.
Водитель искоса посмотрел на меня, сворачивая на Чапаева, в глазах его было странное выражение удивления и нарастающей брезгливости. Как будто он понял, что посадил к себе в машину смертника.
— Будь внимателен и осторожен, — продолжал голос, совершенно без ожидаемой издевки, спокойно и серьезно, хотя собственно модуляции его были довольно забавными, — от результатов преодоления препятствий зависит не только исход обучения, но и качества дальнейшего твоего существования, такие, как «живой» или «мертвый», — он выдержал эффектную паузу и наставительно добавил:
— Запомни: суть первого испытания — быстрота мыслительных и физических реакций. Ключ первого испытания — верхний люк слева.
Я взял себя в руки и практически пришел в себя.
Хотя от волнения меня все еще чуть-чуть трясло, по крайней мере руки дрожали, но общий порядок вещей был восстановлен.
— Что все это значит? — спросил я сухим, сильным и спокойным голосом. — Кто вы?
— Вопрос первый, — прокомментировал голос из трубки и тут же ответил мне:
— Я твой реальный работодатель, единственный, кто способен тебя чему-то научить и как-то использовать. Я — разум, летящий на жестких крыльях, — помолчал, а затем добавил:
— Дополнительный ответ подлежит самостоятельной дешифровке. Повторный сеанс связи после прохождения первого испытания.
— Постойте! — воскликнул я.
Но в трубке раздались короткие гудки.
Чертыхнувшись, едва не двинув сотовым о дверь машины, я все-таки успокоился и призвал себя к порядку. Несмотря на то что события развивались по сумасшедшему сценарию явно умалишенного сценариста и страдающего садизмом режиссера, падать в глазах зрителей, принимая облик истеричного идиота, мне совершенно не хотелось.
Я уселся поудобнее и стал думать.
Реальный мой работодатель — это Вересов, по крайней мере на данный момент. Но звонил явно не он. Нормальный человек так вести себя, так говорить не будет. Здесь явно что-то не то.