своих подопечных с продукцией компании.
– Нужное дело, нужное. — Наследник счел правильным не акцентировать дальнейшее внимание на собственном отчестве, видимо, боясь попасть впросак перед молоденькими журналистками. — Надеюсь, ты им уже объяснил цели моего нового журнала?
– Безусловно, — отозвался Никита, но в глазах его мелькнули молнии, а в голосе предупреждающе зазвенел металл.
У Ники шла кругом голова. Либо ее начальник — очень отважный человек, либо он получил карт- бланш от одного из братьев Воронцовых, потому и ведет себя так смело в присутствии их наследника. Впрочем, почему бы и нет? Если только Воронцовы-старшие не больны дружно на голову, они должны понимать, что Виктор — крайне неудачная замена своему отцу. С замашками «золотого мальчика» ему ничто не стоит рассориться с остальной командой. Вот Воронцовы и подстраховались, на всякий случай дав знать главному редактору их свежекупленного журнала, что он может не бояться гнева царственного сынка и посылать того на три веселые буквы. И что самое интересное в этой ситуации — Виктор об этом в курсе. Бесится, а сделать ничего не может. Вот и выпендривается вовсю — «…цели моего нового журнала». Тьфу, какая же он противная личность!
– И когда же я увижу свежий номер… м-м-м… как он там называется?..
– «Очарование роскоши», — сообщил Никита. — Новый журнал компании называется «Очарование роскоши».
– Так когда же случится сие радостное событие? — уже вовсю кривлялся Виктор, не забывая скользить плотоядным взглядом по окружающим его фигуркам.
– Точно по графику, — сказал, как отрезал, Никита. — А теперь, Виктор, если не возражаешь, мы отправимся обратно в редакцию. У нас сегодня еще много работы.
– Он вас эксплуатирует? — повернувшись спиной к редактору, спросил журналисток наследник. — Безжалостный тиран! Если что, обращайтесь ко мне, крошки! Я вас в обиду не дам!
– Виктор, не смеем отнимать твое время! — весьма резко сообщил Никита, после чего добавил: — Константин Петрович, огромное спасибо за экскурсию! Было очень познавательно! Надеюсь, мы и дальше будем работать с вами в тесном контакте!
– Всегда пожалуйста! — развел руками начальник отдела сбыта и вполне искренно улыбнулся редактору. Нике показалось, что при этом он нарочно встал так, чтобы наследник оказался у него сбоку и чуть сзади. Да, Виктора здесь никто не любит, это факт.
– Девочки, не скучайте! Я скоро обязательно вас навещу! — игриво сообщил Воронцов-младший вслед экскурсии, направляющейся в сторону лифтов.
На третий этаж они поднялись в полном молчании, и лишь когда Аникушин скрылся в своем кабинете, дамы дали волю эмоциям:
– Девочки, вы видели — какой же он страшненький! Прямо как молью побитый! И глаза такие — навыкате, как у одного голливудского актера, который всегда маньяков играет!
– Еще бы — столько пить и гулять, тут и здоровяк в заморыша превратится!
– А волосы он свои где оставил — небось на чужих подушках поистерся? Еще немного, и придется ему парик заказывать!
– Слушайте, мне показалось, или от него чуть-чуть перегаром припахивало?
– А кто его знает? Может, уже успел с утра накатить, ему здесь никто не указ. По крайней мере пластинки освежительные он одну за другой жрал. Значит, и впрямь запашок имелся.
– А вы заметили, как он на нас смотрел? Как кот на сметану! Разве что не облизывался! А под самый конец, когда мы уже уходить собрались, он мне подмигнул! Вот как есть — подмигнул, и еще языком по губам провел! Так бы и съел меня!
– А на хрена тебе, Катька, такой ухажер сдался? Он же на жабу похож! Я тоже видела, как он губы облизывал, так меня едва не стошнило! Так и кажется, что сейчас начнет на мух охотиться и в рот их тащить! Не удивлюсь, если у него и руки в бородавках!
– А что — может, он и похож на жабу, зато с финансами у него полный порядок! Если его грамотно раскрутить, можно себя до конца жизни обеспечить! Или кто-то хочет сказать, что всегда мечтал до самой пенсии в офисе горбатиться?
– Не, Катька, на тебя он все равно не западет — мужик не псина, на кости не бросается! Ему бабу в теле подавай! — Люба обвела себя руками по бедрам.
– Да кому твой целлюлитный зад сдался? — не осталась в долгу худышка Катя. — Студень из него варить, что ли? И вообще, девки, думайте что хотите, но если этот сморчок мебельный вздумает ко мне клинья подбивать, я его на полную катушку раскручу! Судьба такой шанс раз в жизни дает, не больше!
– А может, он не на тебя, а на меня глаз положил? — с обидой в голосе возразила Маша. — У тебя, Катерин, только без обиды, ни красоты ведь особой, ни обаяния нет!
– Сиди уж! — отмахнулась от нее Катя. — У тебя с твоим обаянием и так три любовника на конвейере, куда тебе четвертого девать?
– Уж пристрою как-нибудь! — веско заметила Маша, сжав кулачки.
– Ты-то пристроишь, да кто ж тебе даст? — ухмыльнулась Катя. — Стоит только мужику узнать, что ты на спонсорском обеспечении, он тут же от тебя сбежит! Кому охота пятым в постели оказаться! Или надеешься, что Воронцов увидит твою мелкую, напустит слюней от умиления и бросится ее удочерять? Мне вот дико интересно, что он скажет, когда узнает, что ты у нас еще и мать-одиночка.
– Не посмеешь! — стукнула Маша по столу, отчего компьютерная мышь подпрыгнула и едва не улетела со своего коврика на пол.
– А ты не ори! Не на базаре!
– Только попробуй наушничать! Крупно пожалеешь, обещаю!
– Ой, какие мы грозные! И что же мне за это будет?!
– Тихо! — внезапно рявкнула Зинаида, и редакция испуганно замерла. — Вы что, бабы, с ума все посходили? Вы еще передеритесь из-за этого хлюпика, вот потеха-то будет! Вам что, уже наплевать на наш клуб? Я вас просто не узнаю! Мне стыдно за вас, ведете себя как суки в течку! Или вы забыли, кто мы такие и чего хотим?
– Мы-то как раз знаем! — дерзко глядя прямо в глаза Зинаиде, возразила Катя. — И вообще: на войне как на войне — каждый сам за себя! Если тебе нужен этот сраный клуб разведенок — да Бога ради! Ищи себе новых дурочек и командуй ими. А нас в свои игры больше не впутывай! Я лично с превеликим удовольствием стану мадам Воронцовой, и наплевать мне с высокой колокольни на то, что ты думаешь по этому поводу!
– Значит, я вам больше не указ, — тяжело произнесла Зинаида, оглядывая своих бывших подчиненных. Кое-кто смотрел на нее столь же дерзко, что и ослушница Катя, а кто-то прятал глаза в пол. И то, и другое Зинаида посчитала дурным предзнаменованием. — Своим умом жить хотите? Под мужика прогибаетесь? Да бросит он вас, ноги о вас вытрет и бросит, как и прочие мерзавцы до него. Вам это надо? Ведь снова ко мне прибежите и будете скулить, как вас жестоко жизнь обломала!
– Осмелюсь напомнить, — с кривой ухмылкой прервала Зинаиду Катя, — что никто к тебе за утешением не бегал, это ты гонишь! И вообще, сдается мне, что у тебя с этим клубом окончательно крыша поехала. Никто ж из нас не мешает тебе с малолетками трахаться, вот и ты, сделай одолжение, в наши дела не вмешивайся! Гнобила пацанов — вот и гнобь дальше! А к нам не суйся, достала уже по самое-не-могу, корова старая!
– Ты как со мной разговариваешь? — Лицо Зинаиды потемнело от гнева. — Ты на кого пасть раззявила, дурища?
– Разговариваю так, как ты того заслуживаешь! — парировала Катя. — Или думаешь, мы все тут должны тебе в рот заглядывать и пресмыкаться? А с чего бы это, позволь узнать? Раньше ты у нас начальницей была, а теперь все, кончилось твое время. Мне лично всякие там корректоры — не указ! У вас своя свадьба — у нас своя! Так что помолчи, старушка, и уйди в сторону, пока не задавили! Тебе здесь ловить уже нечего!
Зинаида на это ничего не ответила, сорвалась с места и, вытянув руки, бросилась к Кате с очевидным намерением вцепиться той в лицо. Кто-то завизжал, несколько девушек бросились врассыпную, а Катя, ловко увернувшись от разъяренной Зинаиды, подставила той ногу и чуть-чуть скорректировала ее полет,
