- Ну что, Николай Сергеич, - сказал он с некоторым оживлением, - полечимся?
- Таких, как мы, только деревянный бушлат вылечит, - ответил кап-два, - однако полечимся. Дали-то мы вчера ничего…
- Нормально дали, по-флотски, - сказал мичман, - у меня до сих пор руки слабые.
Он сорвал с горлышка бутылки желтый жестяной колпачок и сказал:
- Придется из горла. Прошу вас.
И мичман протянул бутылку старшему офицеру.
Кивнув, тот приложился к горлышку и с поистине морской точностью отпил ровно сто граммов. Передав бутылку мичману, он вытер рот рукой и прокомментировал:
- Первая колом, вторая, надеюсь, соколом пролетит.
Мичман, тоже отпив ровно сто граммов, даже не поморщился и ответил:
- Ау меня и первая нормально прошла.
Моряки закурили, и, почувствовав, как живительный огонь разгорается в груди, старший офицер сказал:
- Да… Весь Северный флот… А ведь могло быть и хуже. Если бы старлей ошибся тогда еще чуть-чуть, от флагмана бы только одни адмиральские фуражки на поверхности остались. Ракетный залп - это вам не четыреста пятьдесят граммов изюму… И ведь там все руководство флота было. Как вспомню - так мороз по коже… Дайте-ка мне еще.
Мичман протянул ему бутылку, и старший офицер выпил еще ровно сто граммов.
- Бр-р-р…Однако полегчало, - сказал он, - ну а вас за что сюда послали?
- Меня-то? - мичман тоже приложился к бутылке. - А за обычные мичманские дела. Сами знаете - обмундирование, первый срок, второй срок, туда-сюда… Главное - наверху так воруют, что мама не горюй, и все сходит с рук. А если бедный мичман проколется - то уж ему спуску не будет.
- Ну, это уж как всегда, - развел руками старший офицер, - что позволено Юпитеру, не позволено быку. По себе знаю. У меня ведь раньше три звезды было, а теперь - только две…
- Да-а-а… - мичман поболтал бутылку и сказал:
- Ну что, Николай Сергеевич, прикончим ее? А потом Тенгизов еще принесет.
- Я вот все думаю, - старший офицер хитро посмотрел на мичмана, - сколько у вас там в запасе коньяка имеется?
- На полгода автономного плавания хватит, - гордо ответил мичман.
- Дау нас столько солярки нет! - изумился старший офицер.
- Ну, придется тогда на коньяке.
- Эх, повезло мне с мичманом! - довольно сказал старший офицер и, отпив ровно половину того, что оставалось в бутылке, протянул ее мичману.
- Будьте здоровы, - кивнул мичман, одним глотком прикончил коньяк и швырнул бутылку далеко в воду.
Проводив ее взглядом, старший офицер достал сигареты и протянул пачку мичману:
- Угощайтесь, Исидор Дунканович. - Благодарствуйте, - ответил мичман и взял сигарету.
Закурив, они посмотрели на освещенный низким утренним солнцем балтийский горизонт новыми глазами, и мичман, улыбнувшись, сказал:
- Жить - хорошо.
- А жить хорошо - еще лучше, - подхватил старший офицер.
- Понял, - кивнул мичман и повернулся к люку, чтобы позвать старшего матроса Тенгизова.
- Исидор Дунканович! - окликнул его старший офицер.
- Слушаю вас! - доброжелательно отозвался мичман.
- Посмотрите вон там… Я без очков не разгляжу. Что это там блестит?
- Где? - мичман повернулся к Николаю Сергеевичу.
- Там, ближе к носу, по левому борту.
- Точно, - мичман прищурился, - блестит что-то… Сейчас узнаем.
Он повернулся клюку и крикнул бодрым коньячным голосом:
- Тенгизов!
Из люка, как чертик из табакерки, выскочил старший матрос Тенгизов.
Увидев, что начальство уже поправилось и находится в благодушном расположении духа, он слегка отошел от устава и сказал:
- Звали, Исидор Дунканович?
- А ну-ка, - мичман ткнул пальцем в сторону носа лодки, - видишь, там блестит что-то?
Тенгизов пригляделся и ответил:
- Вижу.
- Принеси, - коротко распорядился старший офицер.
- Слушаюсь! - ответил Тенгизов и, ловко хватаясь за кривые и ржавые скобы трапа, приваренные к обшивке рубки, спустился на палубу.
Дойдя до того места, где находился заинтересовавший начальство объект, он встал на колени и, вытянув руку, схватил что-то, блеснувшее в лучах солнца.
- Есть! - крикнул он и торопливо пошел к рубке.
Поднявшись на площадку, он протянул находку мичману и сказал:
- За болт зацепился. Цепочкой. Мичман кивнул и ответил: - Молодец. Ты, это… Принеси-ка нам еще.
- Слушаюсь, - ответил Тенгизов и нырнул в люк.
