тушуйся, мол, отпустят тебя, все будет тип-топ и все такое прочее. Но лучше думать о плохом. Ты лучше считай, что уже получил десятку. Тогда, если будет меньше – это вроде как приятный сюрприз. Попал в камеру – живи в ней. Слышал, наверное, поговорку – и в тюрьме люди живут.
– Слышал, – криво улыбнулся Роман, – но чем-то она мне не нравится.
– Понимаю, – кивнул Лысый, – но тут уж ничего не поделаешь. В тюрьме свои законы. И свои поговорки. Я читал где-то, как один умный сказал... Как же он сказал?... Вроде – душа летает где желает. Во как!
– Дух воспарит где хочет, – сказал Роман.
– Точно! – Лысый звонко хлопнул себя по колену. – Дух воспарит где хочет. Красиво сказано! И верно, между прочим. А кто это сказал – не помнишь?
Роман только развел руками.
Гном поставил перед Романом большую фарфоровую кружку с душистым чаем и банку с сахаром. Потом снова метнулся в угол и принес оттуда картонную коробку, в которой были навалены сухари вперемешку с печеньем.
– Спасибо, – сказал Роман, и Гном, кивнув, удалился в свой угол.
Роман взял кружку и, осторожно вытянув губы, попытался сделать глоток, но чай был еще слишком горячим.
– Пусть остынет, – сказал он и поставил кружку на место.
Посмотрев на Лысого, он спросил:
– Вот ты говоришь, не нужно суетиться, а господин Гном, например... Как бы это сказать... все делает быстро.
– Быстро... – Лысый засмеялся, – а ему так нравится. Между прочим, Гном – не шестерка. И вообще, он не браток, не блатной и не вор. Просто ему нравится делать людям приятное, а мы не возражаем. И его не обижаем. Гном, он сюда случайно попал. Не то что некоторые особо опасные государственные преступники.
Лысый подмигнул, и Роман усмехнулся.
Посмотрев на Гнома, он спросил:
– А за что?
Гном засмущался, и за него ответил Лысый:
– Гном у нас работяга, пашет на Кировском заводе. Они после получки собрались у Гнома, его вообще-то Николаем Ивановичем зовут, и накирялись как следует. Гном вырубился, все ушли, а один остался. Пошарил по хате, забрал телек и видик, и тоже ушел. Утром Гном очухался, видит – добра маловато стало. Покумекал и допер, что взять мог только один. Как его звать?
Лысый повернулся к Гному:
– Карасев, – неохотно ответил Гном.
– Вот, – Лысый глубоко затянулся, – и наш дорогой товарищ Гном от большого ума решил выкрасть свое имущество обратно. В тот же день на работе сделал в раздевалке слепок с ключей этого Карасева, и вечером, когда Карасев пошел куда-то, вломился в его хату. А хата оказалась на сигнализации. И его повязали, как последнего лоха. За кражу. А Карасев этот весь такой гордый – Гном вор! Вот теперь Гном здесь и сидит.
– И что же дальше? – Роман посмотрел на грустно сгорбившегося Гнома.
– Ну как что? – Лысый пожал плечами. – Скорее всего будет сидеть. Дадут ему года три, и – на зону.
– И ничего не сделать?
– Денег дать Карасеву, чтобы он отступился.
– Ни хрена себе! – воскликнул Роман. – Ему еще и денег!
– Ага, – усмехнулся Лысый, – дать денег, тогда все можно будет прикрыть. И дело закроют, и вообще...
– Я бы этого Карасева... – Роман сжал зубы.
– Правильно, – кивнул Лысый, – я бы тоже. Но Гном-то человек мирный, тихий, что он ему может сделать?
Роман нахмурился, потом взглянул на Гнома и спросил:
– А сколько этот твой Карасев хочет?
– Три тысячи... – тихо ответил Гном.
– Долларов?
– Нет, евро...
– Вот гнида, доллары ему уже не годятся! И этих денег у тебя, конечно, нет.
– Откуда им взяться...
– Ладно, – Роман взглянул на Лысого, потом снова на Гнома, – когда к тебе придет твой адвокат?
– Завтра.
– Пусть позвонит человеку одному... Шапиро его фамилия. И пусть Шапиро даст твоему адвокату три тысячи евро. А если не даст, то я потом ему яйца оторву. Так пусть и передаст.
– Гоги передаст! – засмеялся Лысый.
Роман отмахнулся и, пересев на койку Гнома, прошептал ему на ухо номер телефона.
– Запомнил?
– Да, – ответил удивленный Гном, – девятьсот шестьдесят два...
– Да не вслух, – поморщился Роман.
– А, понял, – Гном зажал себе рот рукой.
– А точно хватит? – спросил Роман.
– Точно, – сказал Гном, – они уже обо всем договорились, дело только за деньгами. Слушай... те, Роман Батькович, а почему это вы решили мне помочь?
– Неважно, – Роман вернулся на свою койку, – это тебя не касается.
Лысый, с веселым изумлением следивший за разговором, встрепенулся и сказал:
– Во дела! А может, ты и меня отсюда вытащишь?
Роман повернулся к нему и, посмотрев в глаза, спросил:
– Он без вины тут мается, а ты ведь за дело сидишь? Так?
Лысый отвел взгляд и неохотно ответил:
– Ну, так.
– Вот тебе и ответ.
– Ишь какой добрый! – язвительно буркнул Лысый. – Но ведь на всех таких у тебя точно евро не хватит!
– Не хватит, – кивнул Роман, – но хоть одинто разочек можно доброе дело сделать, как думаешь? И ведь три штуки евро – не такая уж и страшная сумма, правда?
– Три штуки евро, – пренебрежительно отозвался Лысый, – это один хороший вечер в кабаке.
– А для него, – Роман кивнул на Гнома, – целая жизнь. Считай, что я один раз поужинаю дома. Макаронами.
– Хорошо быть богатым, – Лысый закинул руки за голову и мечтательно прикрыл глаза.
– Хорошо, – согласился с ним Роман, – но богатым и здоровым – еще лучше.
Лысый помолчал и спросил:
– А что там с Арбузом? Прослышал я, что общество его как бы под арест взяло... И вроде к нему серьезные претензии имеются.
