кровавой битве. Нужны ли новые жертвы, когда враг разгромлен и теперь долго не сможет собрать сил для нового нападения на Русь?
Он посоветовался с воеводами. Те подтвердили, что разведчики заметили подход значительных свежих сил противника, значит, посланники Боняка не врали. Новую битву русы, конечно, выиграют, но большой ценой, потому что, прижатые к Волге, враги будут стоять насмерть. Поэтому следует вступить в переговоры с Боняком, но обязательно требовать ухода неприятеля за Волгу; на меньшее соглашаться ни в коем случае нельзя.
– Так и будет! – решил Мстислав.
Перед войском был поставлен шатер. К нему с двумя охранниками подъехал Боняк, по приглашению Мстислава вошел в шатер. Оба военачальника сели за столик, некоторое время молча изучали друг друга. Боняк был сухоньким старичком, на лице его, испещренном множеством морщин, выделялись живые, подвижные коричневые глазки, они смотрели с интересом и любопытством, и в его взгляде Мстислав не увидел ничего хитрого и коварного, и если бы не знал о всех его проделках, то не поверил бы, что перед ним сам Боняк, головорез-Боняк, на совести которого тысячи и тысячи жизней и судеб русов, пленных, убитых, замученных, сожженные города и селения, разоренные поля; скорее это был милый и ласковый старичок, спокойно доживающий свой век.
Разговаривали на русском языке, которым хан хорошо владел. Он пытался было начать свою речь с обычных приветствий, но Мстислав прервал его и сразу перешел к делу, спросив, что хочет он предложить.
– Желаю установить вечный мир с Русью, – вкрадчивым голосом заговорил Боняк. – Чтобы войны никогда не начинались, а мы с вами виделись только во время торговли или совместных празднеств, например свадеб детей ханских и княжеских.
– Войны начинали не мы, русы, а вы, половцы, – ответил Мстислав. – А заключенные мирные договоры вы тотчас нарушали, совершая бесконечные набеги на наши земли.
– Это мурзы и мелкие ханы балуются, – наклонив бритую голову над столом, отвечал Боняк. – У молодых кипит кровь, им подавай битвы и сражения. А мы, старики, не в состоянии уследить за ними.
– Тогда какой смысл в наших сегодняшних переговорах? – резко спросил Мстислав.
– Договариваться надо всегда, иначе нас ждет непрерывная война, князь, – хитровато блеснув глазками, мягко проговорил Боняк.
– Хорошо, давай договариваться. Мои условия такие: оставляете все обозы, а мы вам позволяем переправиться на ту сторону Волги.
– Мы проиграли битву, но сохранили силы и готовы к новому сражению. Поэтому мы готовы уйти за Волгу, но только забрав с собой все обозы.
– Что ж, в таком случае нам не о чем говорить. Пусть решит сила оружия.
Боняк на мгновенье задумался, оценивая непримиримость великого князя. Потом проговорил примирительно:
– Пусть будет по-твоему. Мы не хотим больше крови и согласны на твои условия. Давай выпьем по этому случаю.
Мстислав хлопнул в ладоши. Слуги принесли кувшин вина, два золотых кубка, закуску. Мстислав разлил вино, поднял свой кубок:
– За вечный мир, хан.
Боняк ответил эхом:
– За вечный мир, князь.
Выпили, закусили.
Боняк сказал:
– А теперь из уважения к великому князю Руси позволь мне налить кубки мира.
– Налей, хан.
Боняк наполнил кубки. Один пододвинул к себе, другой – Мстиславу, при этом кончиком ногтя мизинца, на котором была прилеплена крупица яда, едва коснулся вина.
– За твое здоровье, князь!
– За твое здоровье, хан.
Боняк уехал. Мстислав не спеша подошел к коню, легко вскочил в седло и неторопливо поехал к Волге, чтобы проследить, как половцы будут переправляться на тот берег. Степняки выполнили все условия, оставив обозы на правом берегу, и уже к вечеру скрылись в синей дымке заволжских степей.
Ночью Мстислав почувствовал себя плохо. Вызвали лекарей-травников. Один из них, вдумчивый и наблюдательный старик, проговорил уверенно:
– Похоже на отравление. Надо срочно промыть желудок.
Мстиславу сделали промывание, напоили травами и уложили в постель. Под утро его начала колотить сильная дрожь, поднялся жар, и скоро он умер. Было ему пятьдесят два года, из них только семь лет он пробыл великим князем. Его княжение, пишет летописец, было совершенным подобием отцовского и утвердило в народе веру в достоинство племени Мономахова; Мстислав Великий наследовал пот отца своего, Владимира Мономаха Великого. Владимир сам собою постоял на Дону и много пота утер за землю Русскую, а Мстислав загнал половцев за Дон и Волгу, и так избавил Бог Русскую землю от поганых.
Мстислав Великий был последним князем, при котором Русь сохранялась как единое государство. После него она распалась на десятки самостоятельных государств-княжеств и снова объединилась только через триста пятьдесят лет, при Иване III (1468–1505 гг.).
Что касается полоцких князей и воевод, то на Русь они так и не вернулись и умерли в Византии. В Полоцке княжила Росава, ее княжение в 30–50-х годах ХII века вошло в историю как «полоцкий матриархат»[4] и отличалось миром и спокойствием.
Примечания
1
Многочисленные берестяные грамоты, найденные в Новгороде, указывают на то, что грамотность не была привилегией только правящих кругов; ею владели многие ремесленники и крестьяне, и в этом Русь далеко опережала Западную Европу, где порой герцоги и графы были неграмотными.
2
– Кого привел?
– Хорошие люди. Нужные нам будут.
– Ручаешься?
– Да.
3
– Зачем привел женщину?
– Чем она не нравится?
– Баба мешать будет.
– Наоборот, помогать станет.
– Чем это?
– Увидишь.
4
О «полоцком матриархате» см.:
