Свидетельница: Я слышала выстрел.
Следователь: Вы не бодрствовали до того, как услышали его?
Свидетельница: Возможно, я частично проснулась. Я слышала его очень отчетливо и уверена, что это был выстрел. Я прислушивалась в течение нескольких минут, а затем пошла вниз посмотреть, все ли в порядке.
Следователь: Почему вы не позвали вашего брата или какого-нибудь другого джентльмена?
Свидетельница (презрительно): Зачем мне было это делать? Я подумала, что это, вероятно, браконьеры, и не хотела поднимать ненужную суету в это крайне неподходящее время.
Следователь: Выстрел прозвучал близко от дома?
Свидетельница: Довольно близко, мне кажется, хотя трудно сказать наверняка. Когда просыпаешься от громкого звука, он всегда звучит так явственно.
Следователь: Вам не показалось, что это было в доме или в оранжерее?
Свидетельница: Нет, это было снаружи.
Следователь: Итак, вы пошли вниз. Это было очень мужественно с вашей стороны, леди Мэри. Вы пошли сразу же?
Свидетельница: Не совсем сразу. Я думала об этом в течение нескольких минут; затем надела прогулочные ботинки на босу ногу, коверкотовое пальто и шерстяную шапку. Я оставила спальню примерно пять минут спустя после того, как услышала выстрел. Спустившись вниз, я прошла через бильярдную к оранжерее.
Следователь: Почему вы пошли именно этим путем?
Свидетельница: Потому что это было быстрее, чем отпирать переднюю дверь или черный ход.
В этот момент жюри был вручен план охотничьего домика в Ридлсдейле. Этот просторный двухэтажный дом, построенный в простом стиле, сдавался в аренду настоящим владельцем, мистером Уолтером Монтегю, герцогу Денверскому на сезон во время отсутствия мистера Монтегю.
Свидетельница (продолжая): Когда я подошла к двери оранжереи, то увидела снаружи человека, склонившегося над чем-то на земле. Когда он поднял голову, я удивилась, узнав в нем своего брата.
Следователь: Прежде чем вы поняли, кто это, о чем вы подумали?
Свидетельница: Едва ли мне что-то пришло в голову, ведь все случилось так быстро. Наверное, я подумала, что это грабители.
Следователь: Его светлость сообщил нам, что, увидев его, вы вскрикнули: «О боже! Ты убил его!» Вы можете сказать, почему вы сделали это?
Свидетельница (очень бледная): Я подумала, что мой брат, должно быть, наткнулся на грабителя и выстрелил в него при самозащите, — если я вообще о чем-то думала.
Следователь: Такое вполне возможно. Вы знали, что у герцога был револьвер?
Свидетельница: О, да. Я знала.
Следователь: Что вы сделали затем?
Свидетельница: Мой брат послал меня наверх, чтобы я позвала на помощь. Я постучала в комнату мистера Арбатнота и в комнату четы Петтигру-Робинсон. Затем я внезапно почувствовала себя плохо и вернулась в свою спальню, чтобы взять немного нюхательной соли.
Следователь: Одна?
Свидетельница: Да, все бегали вокруг и кричали. Я не могла выносить этого, я…
Тут свидетельница, которая до сих пор давала свои показания очень спокойно, хотя и тихим голосом, внезапно упала в обморок, и пришлось помочь ей покинуть комнату.
Следующим вызванным свидетелем был Джеймс Флеминг, слуга. Он помнил, что принес письма из Ридлсдейла в 21.45 вечера в среду. Он отнес три или четыре письма герцогу, который находился в комнате, где хранились охотничьи ружья. Он никак не мог вспомнить, было ли одно из них с египетской маркой. Он не собирал марки; его хобби были автографы.
Затем дал показания достопочтенный Фредерик Арбатнот. Он отправился спать вместе с остальными незадолго до десяти часов.
Он слышал, как сам Денвер поднялся несколько позже — он не мог сказать, насколько позже, так как в это время чистил зубы. (Смех в зале.) Он, конечно, слышал громкие голоса и ссору, происходящую по соседству и в коридоре; слышал, как кто-то сбежал вниз по лестнице; выглянув из двери своей комнаты и увидев Денвера в коридоре, он сказал: «Привет, Денвер, что за ссора?», но ответа не получил. Денвер побежал в свою спальню и прокричал из окна: «Не будь задницей, приятель!» Он действительно выглядел очень сердитым, но достопочтенный Фредди не придал этому никакого значения. Кто-нибудь всегда доставал Денвера, но это никогда ни к чему не приводило. Больше пыли, чем драки, по его мнению. Был знаком с Кэткартом непродолжительное время — всегда считал его нормальным — нет, он не любил Кэткарта, но считал его нормальным, понимаете, и ничего плохого о нем не слышал. О господи, нет, он никогда не слышал о том, чтобы Кэткарт обманывал в картах! Ну нет, конечно, он не искал общения с людьми, обманывающими в картах, — это не то, чего обычно ожидаешь. Он был когда-то в клубе в Монте- Карло — и ничего не заметил в ходе игры. Не замечал ничего особенного в отношении Кэткарта к леди Мэри или ее к нему. Не предполагал, что когда-либо заметит что-нибудь; не считает себя наблюдательным человеком. По своей природе он не любитель вмешиваться; счел, что перебранка в среду вечером — не его дело. Лег в кровать и заснул.
Следователь: Вы слышали что-нибудь еще той ночью?
Достопочтенный Фредерик: Нет, до тех пор, пока бедная маленькая Мэри не разбудила меня. Затем я поковылял вниз и нашел Денвера в оранжерее, где он обмывал голову Кэткарта. Мы думали, что должны очистить гравий и грязь с его лица, понимаете.
Следователь: Вы не слышали никакого выстрела?
Достопочтенный Фредерик: Ни звука. Но я сплю довольно крепко.
Полковник и миссис Марчбэнкс спали в комнате над тем, что называется кабинетом, но в большей степени является курительной. Они оба дали одинаковые показания по поводу беседы, которую они вели в 23.30. Миссис Марчбэнкс засиделась допоздна, занимаясь составлением писем, тогда как полковник уже лег спать. Они слышали голоса и беготню, но не обратили на это никакого внимания. Для членов компании не было необычным кричать и бегать. Наконец, полковник сказал: «Ложись спать, моя дорогая, уже половина двенадцатого, а нам завтра рано вставать. Ты будешь ни к чему не пригодной». Он сказал так потому, что миссис Марчбэнкс была заядлая спортсменка и всегда несла свое ружье вместе с остальными. Она ответила: «Я уже иду». «Ты — единственная грешница, сжигающая масло полуночи, все уже погасили лампы», — заметил полковник, на что миссис Марчбэнкс ответила: «Нет, герцог еще не спит; я слышу его шаги в кабинете». Полковник Марчбэнкс прислушался и согласился с ней. Ни один из них не слышал, как герцог поднимался снова. Они также не слышали никакого шума ночью.
Мистер Петтигру-Робинсон, казалось, давал показания с огромным нежеланием. Он и его жена легли спать в десять. Они слышали ссору с Кэткартом. Мистер Петтигру-Робинсон, опасаясь, как бы чего не случилось, открыл дверь в тот момент, когда герцог говорил: «Если вы посмеете снова заговорить с моей сестрой, я переломаю вам все кости», или что-то в этом роде. Кэткарт сбежал вниз. Лицо герцога было багровым. Он не обратил внимания на мистера Петтигру-Робинсона, но перемолвился несколькими словами с мистером Арбатнотом и ушел к себе в спальню.
Мистер Петтигру-Робинсон вышел в коридор и обратился к мистеру Арбатноту: «Скажите, Арбатнот…», но тот очень грубо захлопнул дверь перед его носом. Затем он пошел к двери герцога и постучал:
