убивать, резать, буйствовать, и пока все человечество без исключения не изменится, войны будут продолжаться».
Задаётся девочка и самым страшным и мучительным вопросом, на который у неё нет ответа: «Кто наложил на нас это бремя? Кто отметил нас, евреев, среди других народов? Кто заставил нас так страдать во все времена? Бог сотворил нас такими, и Бог нас спасёт. И если мы вынесем все страдания и всё-таки останемся евреями, то мы, может быть, из обречённого народа станем примером для всех. Кто знает, может быть, когда-нибудь наша вера научит добру людей во всём мире, и для этого, только для этого, мы теперь должны страдать. Мы не можем быть только голландцами, англичанами, вообще гражданами какой-нибудь страны, мы при этом должны ещё оставаться евреями, и мы останемся ими».
Надеждам Анны не суждено было сбыться, судьба не пощадила её, и она разделила участь миллионов и миллионов евреев. 4 августа 1944 года убежище было раскрыто. Ван Дааны, Франки и доктор Дуссель были отправлены в Освенцим. Вместе с ними забрали и бросили в тюрьму двух голландцев, которые помогали им два года скрываться. 30 октября Анну вместе с сестрой переправили в лагерь Берген-Бельзен. Первой умерла Марго, мечтавшая после войны стать медсестрой в Палестине. Анна не дожила до окончания войны всего два месяца. В Освенциме погибла мать Анны и семейство ван Даан. Из восьми человек в живых остался только отец Анны — Отто Франк. Вернувшись после войны в Голландию, он нашёл в разгромленном убежище дневник Анны и понял, что этот документ должен стать памятником тем маленьким мученикам, которые не вынесли ужасов лагерей, гетто и не оставили имён, нет у них могил, нет надгробий. Дневник Анны Франк вскоре после опубликования стал очень известным.
МОНТСЕРРАТ КАБАЛЬЕ
(1933)
На исходе XX века можно с уверенностью, наконец, делить лавры столетия, расставить всех по местам, словом, раздать всем «сёстрам по серьгам». Пьедестал великих оперных див, во всяком случае, уже определился без сомнения — Мария Каллас, Рената Тебальди и Монтсеррат Кабалье. Один из рецензентов писал, что если Каллас был присвоен эпитет «Божественная», а Тебальди наградили неофициальным титулом «Изумительная», то Кабалье вполне достойна была бы носить звание «Непревзойдённая».
Действительно, вряд ли кто-либо из новых примадонн сможет до конца тысячелетия превзойти Монтсеррат по обширности репертуара, по количеству представлений, по неповторимости голоса и исключительной музыкальности, которая позволяет певице каждый вздох превратить в нежную чистую ноту. А ещё Монтсеррат на редкость благополучная, счастливая и весёлая женщина. За её именем не несётся шлейфа скандалов и сенсаций и от её солидной фигуры прямо-таки веет добротой, уверенностью в себе и спокойствием. Вряд ли кому-нибудь из артисток нашего века удастся обойти Кабалье и в полноте личного счастья, и в безоблачном удовольствии существования.
Трудно сказать, кто постарался больше, награждая Монтсеррат счастливой судьбой — «божий перст» или собственный её лёгкий характер, но сама певица верит в «чудо», которое уже однажды подарило ей, незаметной девчонке из Барселоны, «неземной» голос. 30-е годы XX века в Европе не предвещали, впрочем, особенно светлого, мирного, сытого будущего, поэтому можно понять Анн Кабалье, которая заручилась покровительством неба, посвятив свою дочку Богоматери и назвав её в честь Святой Девы Марией де Монтсеррат. Дело в том, что Монтсеррат — название местной каталонской горы, и девочка получила такое звучное имя совсем как в средние века или в эпоху Возрождения звались художники — по месту рождения. Однако, выбрав путь на сцену и решив, вероятно, не богохульствовать, певица полностью «посвятила» себя горе, оставив экзотическое имя из одного слова.
Семья Кабалье едва справлялась с нуждой, дела в школе у Монтсеррат шли неважно. «Дети меня не любили, потому что я была молчаливой и всех дичилась. Приходила на занятия всегда в одном и том же платье. Дети бывают жестоки — они надо мною смеялись, меня это глубоко ранило…» В довершении всех бед, после рождения сына глава семейства тяжело заболел. Но тут, как случается в красивой истории, в борьбу с отчаянием матери вступила Монтсеррат. Она, несмотря на свой «розовый» возраст, успокаивала Анну: «Потерпи, придёт день, я стану знаменитой, тогда у нас будет все!» И видите, получилось!
Первое впечатление от оперы Монтсеррат запомнила на всю жизнь. Семилетняя девочка была так потрясена смертью мадам Баттерфляй, что рыдала всю обратную дорогу из театра, а потом взяла да и выучила арию героини, слушая старую пластинку с чьей-то записью. На Рождество 1940 года она исполнила арию перед родителями в качестве подарка. Так что матушка вполне имела основания поверить в радужные перспективы дочери.
Однако военное время, бесконечные бытовые мытарства привели Монтсеррат, почти как Кармен, работницей на фабрику, где будущая дива выделывала носовые платки. И, наверное, в этом нехитром занятии она достигла бы «степеней известных», радуя местных жителей по праздникам исполнением хабанеры, но нашлись в Испании супруги Бертран, которые жаждали помочь какому-нибудь юному таланту. Чтобы решить, стоит ли благодетельствовать незнакомой девушке, супруги пригласили на прослушивание Монтсеррат двенадцать человек, разбиравшихся в музыке и вокальном искусстве. В комиссии даже присутствовали «звезды» того времени — два оперных певца и известный пианист. Монтсеррат смело исполнила несколько арий и испанских народных песен. Мнение присутствовавших было, единодушным: молодому дарованию нужно срочно дать соответствующее образование. Так Кабалье попала в знаменитую барселонскую консерваторию «Лисео», где преподавательница Эугения Кеммени так сумела поставить голос начинающей певице, что он вот уже более сорока лет сохраняет поразительную чистоту и силу.
Эугения представляла собой тип уникального педагога и значительной личности — тут Кабалье снова несказанно повезло. Венгерка по национальности, бывшая чемпионка по плаванью, певица, Кеммени разработала собственную систему постановки дыхания, основой которой стало укрепление мускулатуры торса и диафрагмы. По сути говоря, Эугения подарила очаровательному голосу ученицы тот инструмент, которым Монтсеррат вскрыла все тайники оперного вокала. Каждый день великой певицы до сих пор начинается с дыхательных упражнений по системе Кеммени.
Учёба в консерватории не только освободила молодую певицу от финансовых забот (её благодетели взяли все расходы по содержанию Монтсеррат на себя), но и принесла благосостояние её семье. Похоже, сбывались предсказания маленькой Кабалье. Филантропы похлопотали об образовании брата Карлоса и нашли работу для её отца. Все эти чудеса должны были, в случае, если карьера певицы удастся, в будущем оплачиваться ежегодными концертами Монтсеррат в Гран Театро дель Личео, принадлежащем её благодетелям.
Окончив консерваторию, Кабалье решила продолжить образование в Германии, однако её весёлому, любящему розыгрыши характеру немецкая рациональность показалась слишком серой, и она начала подумывать о том, что пора уже, наконец, приступить к штурму оперной Мекки — театров Италии. Однако двадцатитрехлетнюю самозванку на родине Верди и Пуччини ждало жестокое разочарование: какой-то мелкий импресарио разъяснил Монтсеррат, что сценическая карьера для неё исключена — с такой фигурой ей следует вернуться домой, найти себе мужа и растить детей. В слезах Кабалье помчалась домой, и тут «яростный» испанец, брат Карлос, встал на защиту семейного достояния. Он лично вызвался занять место импресарио Монтсеррат, чтобы впредь некомпетентные личности больше не мешали успешному взлёту «золотой» сестры.
Профессиональный дебют Кабалье состоялся 17 ноября 1956 года; она пела Мими в «Богеме» на сцене Базельского театра, небольшого, но известного. Успех дебюта открыл певице дорогу во все театры мира.
Говорят, беда не приходит одна, но и счастье, по-видимому, не «приваливает» малыми порциями. Вскоре Монтсеррат очень удачно вышла замуж за знаменитого в то время тенора Бернабе Марти. Познакомились молодые люди на спектакле все той же судьбоносной для Монтсеррат «Мадам Баттерфляй». Во время любовного дуэта партнёр, которого Кабалье обожала как старшего и более опытного товарища, проявил странную холодность и даже не прикоснулся к партнёрше. Огорчённая певица пожаловалась общему знакомому. На следующем представлении Марти, допев до положенной сцены, привлёк к себе Монтсеррат и прильнул к её губам. Страстный поцелуй длился так долго, что оркестр смолк. Все — и зрители, и артисты, и музыканты — в полном молчании ждали, когда же герой «оторвётся» от молодой
