Прошке поднял палец:

— Нет, нет, двух номеров, пожалуйста! Франц храпит, и потом, я привык засыпать с женщиной.

Кузанни спросил Гринберга:

— Ты слышал?

— Да. Сколько это все будет стоить? Говори сумму, я отвечу тебе «да» или «нет».

— Ты ответишь «да», Стив.

— Сначала назови сумму, — повторил Гринберг.

— Это может стоить плюс-минус двенадцать тысяч долларов.

Прошке покачал головой:

— Неверно. А если интересующие вас люди полетят в Штаты? Чили? Или на Мадагаскар? Пусть переведет пятнадцать тысяч…

— Он говорит, что надо перевести пятнадцать тысяч, Стив.

— Нереально, — ответил Гринберг. — Максимум, на что я могу пойти, это шесть тысяч. Марка по- прежнему падает, так и так ему выгодно, он согласится…

Кузанни обернулся к Прошке:

— Мой продюсер готов уплатить шесть тысяч долларов.

Прошке покачал головой:

— Это несерьезно, мистер.

— Хорошо, но скостите же хоть на сколько-нибудь, — взмолился Кузанни.

Прошке пожевал губами и несколько растерянно шмыгнул носом:

— Ладно, черт с ним, пусть пересылает четырнадцать тысяч.

Кузанни повторил в трубку:

— Он согласен на четырнадцать.

— Это нереально, Юджин! Четырнадцать тысяч баков за двадцать фотографий?! Он хочет сорвать куш на жареном! Найди кого-нибудь еще и сразу называй сумму: «Мой продюсер готов перевести семь с половиной тысяч, и ни цента больше, цена окончательная».

— Сейчас, погоди. — Кузанни снова обернулся к Прошке: — Семь с половиной тысяч. Он говорит, что уплатит семь с половиной тысяч…

Прошке медленно покачал головой; лицо его было обиженным.

— Повторяю: я буду охотиться не за неверной женой. Он знает, о ком идет речь?

— Хорошо, Стив, — сказал Кузанни, — давай уговоримся так: я иду на риск… Семь с половиной тысяч платишь ты, а остальные шесть вычтешь из моего гонорара…

— Не делай глупостей! Он обирает тебя…

— Стив, я прошу тебя сделать то, что прошу…

Прошке написал на салфетке номер телекса:

— Пусть отправит перевод на тринадцать тысяч прямо сейчас же в мой банк, счет шестнадцать двадцать три четыреста пять.

Кузанни повторил; Гринберг раздраженно сказал:

— Погоди, я должен встать с кровати… Диктуй…

— И пусть отправит подтверждение по моему телексу, — попросил Прошке. — Берлин, девяносто семь семьдесят два, «Прайвэт лебенс бюро». Я хочу иметь подтверждение немедленно, — он посмотрел на часы, — потому что через час я должен начать работу… И последнее: когда вы мне назовете адрес, где я должен снимать?

Темп-III

В шестнадцать часов мимо Кулькова, сидевшего на скамеечке возле станции метро «Фридрихштрассе» после телефонного звонка, который он загодя сделал из автомата, медленно проехала старенькая машина марки «фольксваген» с военным номером подразделения ВВС США, расквартированного в Западном Берлине.

Через час, когда Кульков шел к выходу из метро «Ляйпцигер-штрассе», два пьяных турка на высоких каблуках, в обтягивающих, узеньких брючках, расклешенных книзу, обгоняя, толкнули его в бок, и он почувствовал, как в карман его пиджака что-то сунули. Группа Гречаева, наблюдавшая за ним вместе с работниками контрразведки ГДР, отметила, что предметом этим был конверт: очень тонкий; авиапочта Болгарии; марка погашена в Софии.

…Через двадцать две минуты турки перешли государственную границу ГДР с Западным Берлином на станции метро «Фридрихштрассе»; офицер, проверявший их пропуска, сообщил контрразведчикам, что Мехмет Шааби и Абдулла Кижа были совершенно трезвы; в интересах операции досмотр произведен не был.

В Западном Берлине они сделали пересадку на линию, которая вела к Клейаллее; штаб-квартира оккупационных войск США; в рези-дентуру ЦРУ не пошли; на улице их подхватил битый «мерседес-230» и отвез в маленький особняк на Фогелыитрассе; дом принадлежал фармацевту Рихарду Ризенбауму — конспиративная явка регионального отдела военной разведки.

После тридцатиминутной беседы Мехмет Шааби вышел из особняка и отправился в Кройцберг; там в доме, где помещался магазин радиоаппаратуры, работающий в основном на турецких иммигрантов, на втором этаже, в квартире семь, была явка одного из руководителей «серых волков», так называемая «группа-зет»; вместе с ним отправился к границе; оставили «фольксваген» возле свалки старых автомобилей; поднялись на пятый этаж полупустого, разрушенного еще со времен войны дома; здесь на имя художника Рикенброка еще неделю назад было снято ателье; просмотр территории ГДР отличный, особенно Зауэрштрассе (а не Беренштрассе, как говорил Кульков в Москве), куда, как значится в инструкции, сунутой в карман Кулькову, он должен явиться в девятнадцать часов тридцать минут, предварительно побрившись наголо: «Предстоит переход границы, вас заберет наш общий друг, но предварительно вам необходимо бросить в семнадцать часов прилагаемое письмо, переписав его предварительно от руки, в почтовый ящик квартиры. Это сигнал, означающий, что вы будете в условленном месте на Зауэрштрассе в обговоренное время». Прилагался адрес: Ляйпцигерштрассе, наискосок от ресторана «София»; о том, что там жил представитель чикагской газеты, не говорилось, а уж тем более о том, что человек этот связан со службой.

Письмо, которое надлежало переписать от руки, гласило следующее:

«Я, кандидат физико-математических наук Геннадий Александрович Кульков, в течение двадцати пяти лет работал рука об руку с ведущим ракетостроителем Советского Союза академиком Крыловским. На моих глазах создавались ракеты СС-20 и вывозились в страны-сателлиты, чтобы стационировать их там против Запада. За участие в создании этой ракеты я был удостоен Государственной премии СССР и награжден орденом „Знак Почета“. Я был твердо убежден, что ракетное оружие необходимо моей стране для отражения удара „американской военщины“. Но в последнее время я стал свидетелем трех секретных совещаний, которые открыли мне глаза на происходящее: владыки Советского Союза, на словах выступающие за мир и разоружение, подвергающие злобной критике Америку, сейчас, во время ведения переговоров в Женеве, приняли новый, сверхсекретный план. Согласно этому плану уже сейчас — в обстановке абсолютной тайны — в России начат новый виток гонки ракетных вооружений. Именно поэтому я принял горькое решение покинуть Родину, чтобы открыто предостеречь народы всего мира от того, что им готовит Кремль. Тактика ведения переговоров в Женеве советской делегации есть тактика бесчестных затяжек во имя выигрыша времени. Мир в опасности. Честные люди Земли должны сказать свое слово в защиту цивилизации. Я отдаю себе отчет, на какой риск иду, пытаясь уйти из-за „железного занавеса“, я понимаю, что не исключена возможность моего ареста КГБ и контрразведкой ГДР, поэтому решил передать это заявление в прессу еще до того, как предприму попытку уйти в свободный мир.

Геннадий Кульков».

…Второй турок, Кижа, от фармацевта Ризенбаума выехал в район Ванзее; дом семь по Моцартштрассе; поднялся в квартиру два на третьем этаже.

Ее арендовал Луиджи Мачелли возглавлявший «группу-7», связанную с масонской ложей «П-2».

…Славин и Конрад Фукс — генерал-майор контрразведки ГДР, старый друг, вместе заканчивали аспирантуру в университете — сидели на телефонах; сообщения поступали ежеминутно.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату