сразу же добавил, чтоб добавить Вельду энтузиазма: — Сегодня в «Селёдке» обмывать будем это дело.
— Так что ж ты молчал?! — возмущённо выпалил тот, сразу позабыв о своих ставках.
— Да разве поперёк тебя хоть слово вставишь? — резонно заметил я, заставив Вельда задохнуться от возмущения.
— Кэр, давай сюда, после поболтаете, — поторопил меня Роальд, уже открывавший дверь в сокровищницу Олафа.
Пусть на самом деле занятые хозяйством каптенармуса четыре комнаты не были заполнены золотом и бриллиантами, но всякого добра у него было просто немеряно. Олаф ведь не только складом обмундирования и вооружения стражников заведует, но и конфискат в его ведении находится. А там чего только не скопилась… Изъятого за многие годы у не слишком добропорядочных граждан и не нашедшего употребления по уложению «Об имуществе неопределённого владения». В основном там, конечно, всевозможные колюще-режущие предметы, которые невесть кто разбрасывает на местах потасовок прямо перед прибытием на место событий стражи, но бывают и более забавные вещицы. Например, найденный не так давно ночной сменой у фонтана на городской площади кальян, выточенный из горного хрусталя и отделанный серебром. Причём, что удивительно, полностью готовый к использованию по назначению. Как будто кто-то только собрался расслабиться от души и внезапно исчез.
— Всю бронь скидай, — велел мне криво усмехнувшийся Олаф, видимо уже уведомленный сотником о необходимости выдать мне новое обмундирование. — Десятник…
— А что не так? Вполне себе десятник, не чета многим, — встрял Вельд, принявший возглас Олафа за пренебрежение.
— Поясной ремень с оружием тоже снимай, — пропустив слова Вельда мимо ушей, добавил каптенармус, когда я, стянув поножи, бросил их на стол.
Сапоги тоже пришлось скинуть. И весь тяжёлый доспех стражника, выданный мне неполные три года назад, вернулся назад в хранилище. А вместо него Олаф подобрал мне парадный мундир по размеру. Как и полагается из прочного, но кажущегося практически невесомым после кольчужной брони, сукна.
— Складки кое-где видны, — заметил Олаф, глянув на меня со стороны. — Ну да ничего разгладятся.
— Ну, Кэр, теперь ты точно вылитый десятник, — от души хлопнул меня по плечу Вельд, с восхищением рассматривая мой новенький мундир.
Я поморщился, ощутив резкий угол боли в груди, и это не осталось незамеченным Роальдом.
— Вельд, ты завязывай давай со своими похлопываниями, — нахмурился он. — Кэра и так хорошо приложило, а тут ты ещё. Тем более что и повода нет восторгаться. Всех отличий-то в мундире простого стражника и десятника, это вышитый серебряной нитью на левой стороне камзола герб города, да ворот и обшлага не синие, а красные.
— Отличий немного, а сразу видно, что идёт десятник, — заметил Вельд.
— Бумаги подпиши, — сказал мне Олаф.
Когда я расписался в расходной книге, он отправился к стоящему в углу массивному сейфу и, открыв его фигурным ключом, вытащил из него жестяную коробку. Достал оттуда новенький жетон стражника и подал мне.
— Двадцать семь? — заглянул мне через плечо Вельд. — Хороший номер. Лучше чем семьсот сорок два.
— Двухзначные номера они всегда лучше трёхзначных, — поддел его усмехнувшийся Олаф, запирая сейф.
Я тоже усмехнулся. Олаф верно подметил — ведь разница в порядке цифр означает различие в статусе владельцев жетонов. Трёхзначные номера в Кельме только для простых стражников. Те же служащие управы Дознания все с двузначными щеголяют. Правда у них и сам жетон не такой. У нас на стальной пластинке выгравирован щит со скрещёнными мечами, короной сверху и номером снизу, а у них по центру идущий по следу волкодав красуется. Ну и главная разница в том, что значок десятника с серебрением, а потому выделяется на фоне жетонов стражников. Это как иногда мрачно шутит Роальд для того, чтоб добропорядочные граждане сразу заметили старшего и знали на кого жаловаться в магистрат. Тем более что две цифры и запомнить легче. Хотя всё это теперь ерунда…
— Кэр, ты чего, уснул что ли, — легонько толкнул меня Вельд.
— Да нет, задумался просто, — ответил я и повесил цепочку с жетоном на шею. А на голову нахлобучил фуражку-кругляшку, прозванную так за её форму.
— И оружие, — вывалил на стол последние предметы моего нового снаряжения Олаф.
Мне только и оставалось, что нацепить на пояс новенький кожаный ремень с прямоугольной серебрёной пряжкой, да закрепить на нём железо вострое. Слева фальшион, справа узкий кинжал. И всё. Всего чуть больше трёх фунтов снаряжения против обычных тридцати, когда приходится таскаться в кольчужной броне, да со стреломётом на плече.
— Теперь к казначею потопали, — сказал Роальд. — За денежкой…
— А нам там случаем ничего не перепадёт? — немедля поинтересовался Вельд.
— Успеешь ещё своё получить, — отмахнулся от него десятник.
— Оценят контрабанду, тогда и выпишут премию, — сказал я разочарованно вздохнувшему приятелю. — Золотых так в пять…
— Да ну, — не поверил мне Вельд.
— А может даже ещё больше, — максимально убедительно сказал я. — Тьер Ольм говорит, что перехваченный нами груз на тысячу с лишним золотых ролдо потянет.
— Вот это дело! — несказанно обрадовался Вельд. — Ох и заживём мы теперь! — И вознамерился было с силой хлопнуть меня по спине, чтоб выразить свой восторг, но вовремя опомнился, когда я сунул ему кулак под нос.
— Вельд, ты давай отправляйся пока переодеваться, — остановившись, велел ему Роальд. — Доспехи нам сегодня не понадобятся. — И поторопил задумавшегося Вельда. — Бегом давай. Мне тоже нужно будет бронь скинуть, а Кэра одного оставлять нельзя.
— Почему нельзя? — спросил бросивший на меня недоумённый взгляд Вельд. — Что с ним станется- то?
— Приложило его сильно, — пояснил Роальд. — Потому целитель велел присматривать, а то мало ли вдруг худо станет.
— Понял, — кивнул Вельд и помчался в принадлежавшую нашему десятку комнатушку — переодеваться. Да быстро так поскакал — явно собрался с остальными поделиться известиями о денежной награде и намечающейся пьянке.
А мы тем временем дошли до кабинета казначея и ввалились к нему. С удивлением глядя на меня, тьер Лоран не сразу заметил подаваемые ему Роальдом бумаги. Сильно похоже на него подействовал мой прыжок по должностной лестнице. Все назначения на пару лет вперёд расписаны, а тут такое диво дивное — не отслуживший и трёх лет стражник становится десятником. И ладно бы имел высокопоставленных покровителей или бездонную кубышку, а то ведь всем известно, что с деньгами у меня туго, а родственников и вовсе нет.
Однако удивление не позволило казначею окончательно забыться и, ознакомившись с бумагами, он вновь вернулся к своему привычному облику. Нахмурился, сжал губы и, потирая подбородок левой рукой, на мизинце которой красовался золотой перстень с рубином размером с лесной орех, исподлобья зыркнул на меня. Оглядел нас с нескрываемым подозрением, словно мы разбойники ряженые, решившие обманом его деньгами завладеть, а затем буркнул: — Денег нет. Перерасход казны у нас. — И отодвинул от себя поручение на выдачу мне денежного поощрения.
— Лоран, ну его на блин твои штучки-дрючки, — раздражённо сказал Роальд. — Давай гони монеты и нечего пудрить нам мозги. Перерасход у него… Тебе поручение дано — так выполняй.
— Ничего не знаю, — пошёл в отказ казначей. — Может это Тимир ошибся и неправильную сумму проставил. Или запамятовал он просто о том, как у нас обстоят дела с денежным довольствием.
— Ну и жук ты, Лоран, — с осуждением покачал головой Роальд и предложил: — Сходи сам до сотника и убедись, что никакой ошибки нет.
— Хорошо я так и сделаю, — кивнул Лоран, видя, что уходить ни с чем мы не собираемся.
